– Пройдись, пожалуйста, немножко пешком, разведай обстановку, а я тут подожду.

Фрося поняла, что она имеет дело с человеком, который серьёзно подходит ко всякому делу, его осторожность не показалась ей излишней, только сейчас она поняла в какие игры ввязалась.

Через несколько минут, она уже звонила в хорошо знакомые двери.

Квартира Ицека представляла хаос, везде валялись вещи, коробки, мешки и среди этого балагана суетилось растерянное семейство её старого друга.

Фрося быстро ввела в курс дела Ицека и тот немедленно последовал за ней к машине Марка.

Мужчины пожали по деловому руки и Ицек предложил подъехать ко входу в его сапожную мастерскую, там они разгрузятся, не привлекая лишнего внимания прохожих.

Марк подогнал свою Волгу задом к дверям сапожной мастерской и Ицек со своими уже повзрослевшими детьми, быстро перетаскали всё предназначенное для них через мастерскую на второй этаж.

Расположившись кое-как среди этого хаоса царившего в квартире людей собирающихся покинуть её навсегда, мужчины неспешно повели деловой разговор.

Марк методично стал докладывать о количестве и качестве товара, и вести скурпулёзный подсчёт расходов.

Фрося обратила внимание на то, что в руках у Марка появились большие бухгалтерские счёты и исчёрканный цифрами блокнот.

С момента их прибытия в квартиру Ицека, она до сих пор, не смогла даже двумя словами перекинуться с другом, и он как бы к этому и не стремился.

Ей даже показалось, что он намеренно прячет от неё глаза.

Неужели она его чем-то обидела или он раздосадован тем, что она явилась к нему в сопровождении делового партнёра.

Марк ловко орудовал счётами, костяшки только летали взад и вперёд.

Он предъявлял товар, называл реальные цены и отмечал, во что ему обошлось то или иное, Ицек только успевал кивать головой.

Всё, Марк подвёл баланс, назвал сумму комиссионных, вырвал листки из блокнота и передал их клиенту, а именно так выглядел в эти минуты друг Фроси.

Ицек равнодушно посмотрел на итоговую сумму и спустился в свою мастерскую, где у него находился сейф, которым, в своё время неоднократно пользовалась и Фрося, там надёжно хранились её деньги.

В руки Марка легли пачки двадцати пяти и десяти рублёвок.

Тот не стал потрошить пачки денег, прикинул на глазок и заметил:

– Уважаемый, вы ошиблись или преднамеренно отсчитали нам лишнюю тысячу?

Ицек улыбнулся:

– Вы, меня избавили от головной боли, мне теперь нет необходимости думать, куда потратить эти ставшими мне не нужными бумажки.

Я не представляю, что я буду там делать с таким количеством одеколона и мыла, мне кажется, что моим правнукам ещё останется, но так поступают все наши евреи, у кого скопилась значительная сумма денег.

Он протянул свою мозолистую руку сапожника Марку и с чувством благодарности потряс холёную ладонь предпринимателя.

– Я не знаю, как это всё переживу, но, что сделано, то сделано, но вас очень попрошу, не обижайте Фросю, такого надёжного и сердечного человека я ещё не встречал.

И, не дожидаясь ответа Марка, повернулся в сторону женщины:

– Фросенька, можно тебя на парочку минут пошептаться, надеюсь, вы нас простите...

Это он опять обратился к Марку.

– Без вопросов, рассчитываю на чашечку кофе от хозяйки.

Клара хмыкнула и ушла на кухню, а Фрося вслед за Ицеком спустилась в мастерскую:

– Фросенька, у меня нет слов, чтоб выразить благодарность, да, и к чему, в отношениях между нами разве нужны слова...

И, он открыл свой заветный сейф, вытащил оттуда красивую деревянную шкатулку, и вручил растерянной женщине:

– Фросенька, это не в знак благодарности, а в память нашей долгой бескорыстной дружбы.

Тут золотые побрякушки, которые мы не можем взять с собой, есть ограничения, а тебе это пригодится, хочешь носи, хочешь продавай, что хочешь, то и делай, они твои.

– Ицек, ты с ума сошёл, почему мне...

– Потому, что здесь, в этой стране, у меня не остаётся человека, дороже тебя.

Фрося открыла шкатулку, там было несколько колец и серёг с дорогими камнями, Фрося уже знала им цену, то есть, знала, что они весьма дорогие.