Они подошли к нему и все трое направили лучи фонарей на плиту, с выдолбленной в камне надписью.

`'ЛЕСТЕР ГЛЕН КУПЕР''

10.14.1943 - 11.07.1990

`' Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей! `'

Псалом 6/

5

– И кто только придумывает эти надписи?
– Сани приподнял брови, подчеркивая свою уверенность в бессмысленности написанных на плите слов.

– Это псалом. Читать разучился?
– почти с презрением сказал Гарри, не отводя глаз от могилы.

– Может и псалом.
– Санни рыгнул и скривился от кислого привкуса во рту.
– Я всегда прогуливал воскресную школу.

Не дожидаясь пока религиозная тема будет окончена, Тим вонзил лопату в могильный холм и первым отбросил горсть земли в сторону, показывая наглядный пример своим товарищам, чем им предстоит заниматься в последующие несколько часов.

Они копали азартно и усердно, предвкушая незабываемый праздник, до которого оставалось ещё полтора месяца. Они и представить себе не могли, что последняя ночь спокойного сна для них уже осталась в прошлом, и теперь их будет преследовать бессонница, а после - непродолжительные сны полные кошмаров.***

Каменная плита была с корнем вырвана из земли и теперь лежала опрокинутая в стороне. Перед ней зияла довольно глубокая яма, в темноте которой различались три согнутых спин, которые с периодичным постоянством выпрямлялись, для того чтобы выбросить очередную порцию земли на поверхность. Когда Тим в очередной раз вонзил лопату в сырую землю, она с глухим стуком ударилась обо что-то твёрдое. Могилокопатели возликовали и принялись за работу с удвоенным усердием.

Вскоре из-под влажной и вязкой земли появилась поверхность крышки потускневшего от времени и сырости гроба.

– Теперь десерт!
– с ликованием воскликнул Гарри. Луна, на миг появившаяся из-за туч, отразившись блеском в его глазах. Он первым начал ломать доски острием лопаты и прогнившее дерево не устояло перед первым же ударом, что заставило подумать парней о скором завершение физической работы. Но разломить крышку оказалось не так уж и легко - дерево скрипело, трещало, но вбитые на совесть гвозди вырывались с явной неохотой. И всё же трое молодых сильных парней смогли довести дело до победного конца. Гарри и Санни упали на колени и принялись выбрасывать в разные стороны остатки сломанных досок.

– Я поднимусь наверх, - с перебитым дыханием произнёс Тим.
– Будите кидать мне кости, а я их буду складывать в мешок.

– Тим, - повернув к нему голову и продолжая ломать доски, позвал его Санни, - может нам ещё кого-то выкопать? Ну, для того чтобы праздник получился поистине незабываемым.

Поднявшись на поверхность, Тим улыбнулся:

– Посмотрим.

Тим поднял мешок и приоткрыл его горловину.

На верху, Тим почувствовал, что ветер стих. Казалось, сама природа ужаснулась поступку этих трёх молодых парней. Луна полностью скрылась за огромной массой облаков и теперь на кладбище опустилась непроглядная тьма и её верная спутница - мёртвая тишина.

Тим осматривался по сторонам, когда на поверхности ямы появилась голова Гарри.

– "Быть или не быть? Вот в чём вопрос!" - воскликнул он словно второразрядный актёр получивший, неожиданно для самого себя, главную роль в бродвейской постановке произведения Шекспира, направив луч света на человеческий череп в своей руке. Череп был бледно-желтого цвета, без нижней челюсти и двух верхних зубов. К голове прилипла пара серых волосков.

– Йорик!
– с перекошенным лицом плохо изображенного ужаса воскликнул Гарри - Ты ли это? О, бедный Йорик!

– Кончай дурачиться и клади его в мешок.

Гарри распрямил ладонь и слегка её нагнул и череп покатился прямо в расправленную горловину мешка.

Не успел Гарри вновь спуститься, как откуда-то издалека раздался крик. Тим и Гарри оглянулись и увидели прыгающий луч света, что приближался к ним с западной стороны кладбища.

– Твою ж мать!...
– выругался Гарри, повернув козырьком вперёд свою бейсболку.
– Хорн!

Парень был прав, к ним спешил сторож кладбища Джонатан Хорн, освещая себе путь фонарём размером с автомобильную фару, при этом перебирая все ему известные неприличные слова в адрес ночных осквернителей могил.

Старик Хорн был невысоким человеком, но вполне коренастым, хотя старость и бесконечные запои, сделали из него жалкого и тщедушного человека. Когда он добежал до разрытой могилы, все трое уже были на поверхности, встав стеной в ряд.

– Что же вы делаете, дьявольские отродья!- завопил пьяным голосом Хорн.
– Антихристы! Проклятые выродки!

– Попридержи язык, старик.- Перебил его брань Тим.
– Мы не позволим себя оскорблять какому-то грязному алкашу.

– Ты как со мной разговариваешь, щенок!
– возмутился ночной сторож, закрывая лиц ладонью от ярко бьющих фонарей вандалов.
– Мать тебя не слышала. Знала бы она, какого ублюдка она выносила девять месяцев в себе, а потом ещё вдобавок и воспитала. Отпустите фонари, чтобы я мог видеть ваши лица!