Хоть бы успеть поесть, – усмехнулась Валентина. И тут же раздался звонок. Это был голос Виктора.

– Срочно лети в Балаклаву. Тут уже весело…

– Но хоть поесть, то успеем?

– Ты знаешь, брат, я не шучу…

– И только тут мы заметили эту гнетущую тишину. И темноту. И неожиданные порывы ветра.

Мы неслись по Балаклавской дороге, а машину носило из стороны в сторону, как лёгкий резиновый мячик.

Уже в Балаклаве все куда-то бежали, закрывая лицо от ветра, и оглядываясь на близлежащие крыши. Всюду валялся шифер, и стёкла, и провода. И машины столпились у огромного поваленного клёна. И никто не решался ехать дальше. Электропровод мог быть под током.

Испуганные женщины, придерживая руками платья у колен, бежали через дорогу. Я выскочил из машины. И нут же меня чуть не сбило ветром. И я услышал вой. Не высокий, отчаянный, а низкий, упористый, уверенный в своей силе вой урагана. И всё это вплетало в себя крик женщин, звон бьющегося стекла, и хруст падающего с крыш шифера.

Я пробежал вперёд. «Не, не» – крикнул мне мужик. Он бежал с той стороны, где лежало дерево.

Я осмотрелся. Узкий, метра три, но проезд всё-таки был. Рядом лежал электропровод. Ещё секунда, и я уже в машине. Чуть пошёл вперёд. Но мужик не дремлет. Двумя руками упёрся мне в стекло. Но, видя мою решимость, красноречиво развёл руками, и стукнул себя по лбу. Но напрасно: машина уже проскочила, не задев провода.

И вот мы у спасалки. Скорее, скорее. Одна. Вторая дверь. А там, на балконе, не пробиться. Собрались все: Виктор, Гукасович, Коля водолаз, ещё кто-то.

– И не думай, – первое, что я услышал от Виктора. И только теперь я увидел «Гикию».

Конец ознакомительного фрагмента.