Я выдохнул, пытаясь расслабиться и вслед за ведьмой зашел в комнату. Она закрыла дверь на ключ.

– Надо сделать дубликат, - задумчиво сказала девушка.
– Располагайся за столом.

Я пододвинул один из двух стульев к плохо обработанному деревянному столу, и сел на него, чуть не получив занозу в задницу. Тут же вскочил и взял другой стул. Тщательно осмотрев, сел на него. Он неприятно заскрипел, грозя развалиться, но все же выдержал мою тушку и не стал оставлять часть своего деревянного тела в моем.

Комната действительно была неважнецкой. Деревянная гробоподобная кровать на одного человека. Тюфяк с торчащим из него соломой, был накрыт серой простыней и тонким одеялом с желтыми разводами. Наволочка подушки с вмятиной от множества голов, спящих когда-то на ней, была в противовес остальному белью практически белой. Помимо всего этого "богатства" был покосившейся шкаф без дверок, хотя по наличию поеденных ржавчиной петелек, можно было судить о наличии их когда-то. Зато было большое окно, с настоящим стеклом. Оно пропускало так много света, что видно было сухарные соринки на протертом, до дыр, ковре.

Девушка вытащила из-под плаща книгу, карандаш, и передала их мне. Обтянутая тисненой красной кожей книга была явно дорогой вещицей. Справившись с двумя золотыми, хитрыми крючка, на которые она была закрыта, я обнаружил, что все ее бумажные страницы были чисты. Я захлопнул ее и непонимающе посмотрел на ведьму.

– Это будет твой дневник. Будешь сюда записывать то, что я буду рассказывать тебе о колдовстве и колдовском мире в общем, - пояснила Каститас, глядя на книгу.

– Хорошо.

– Сделай первую запись. В колдовском мире я твоя госпожа, ты мой вассал. В мире солитус, я богатая дворянка из дальних земель, а ты мой любовник, - мои брови взлетели вверх, - так будет проще, меньше вопросов, почему благородная якшается с нищебродом-солдатом.

Я записал ее слова в дневник, кое-что изменив. Нищеброда-солдата, я заменил на подающего большие надежды бравого рекрута-серерянина, а перед словосочетание "твоя госпожа", поставил слово "пока". Писать я решил по бривенхеймски.

Дальше ведьма принялась, вышагивая по комнате, рассказывать непосредственно о колдовстве. Я все ждал, когда она сядет на стул с занозой, но у ведьмы были сильные ноги.

За время ее лекции, я узнал, чем заклинание отличается от заклятия - заклинание это когда ведьма тратит непосредственно свои силы, а заклятие, когда сила берётся извне. Понял, как колдовской язык вербально влияет на некие силы, пронизывающие все вокруг - в колдовском мире они называются "примум вис". Процесс воздействия на примум вис как раз и называется колдовством. Овладеть колдовским языком, он же антикуа лингуа, можно только после специального ритуала, который меняет что-то в голосовых связках и позволяет им воспроизводить те скрежещущие звуки, которые я уже слышал от Каститас. Владение колдовским языком не даст тебе возможности управлять примум вис, нужен еще ретраитур - это кроваво-красный рубин с шестьюстами шестьюдесятью шестью гранями. Его нужно заполнить человеческими страданиями с помощь специального кинжала, который является обязательным предметом каждой ведьмы или колдуна. Название этот кинжал носил "суджере". Каститас дала мне посмотреть свой суджере. Изящно выполненный кинжал с обоюдоострым тонким клинком длиною в две мои ладони. Рукоять сделана из прозрачного камня, а навершие из всё того же рубина. Он был похож на мизерикордию. Я такие видел на гравюрах в книгах, но не понимал что это, и считал просто красивой безделушкой. Я вернул его обратно, и приготовился слушать дальше, но Каститас сказала, что на сегодня хватит.

– Завтра в это же время, - проговорила девушка, когда мы покидали комнату.

Я тут же встрепенулся.

– Я не смогу. Я же все-таки имперский солдат на службе.

– Придётся тебе перестать им быть.

– Я не могу все бросить. Ведь можно найти какой-то выход, - проговорил я умоляюще.

Ведьма посмотрела на меня холодным, равнодушным взглядом и сказала:

– Я спрошу совета матери.

– Спасибо, - поблагодарил я, практически искренне.

Каститас хмыкнув, открыла дверь и пошла к лестнице. Я следом за ней. Любовник как-никак.

Из города я шел с ощущением того будто бы кого-то предал. Ведь я не должен учиться колдовству - это отвратительная мерзость. Столько людей погибло ради силы колдунов и ведьм. Они просто физически не могут обходиться без человеческих страданий. Иначе им никогда не воспользоваться примум вис. А я сам, не сопротивляясь, падаю в эту пучину тьмы, бездну порока. Я все это понимал, но жгучий интерес не давал мне покоя. Это же сакральные знания. От кого я еще узнаю о мире колдовства? Я утешал себя мыслью, что попробуй, откажись учиться, то ведьмы могут применить свою власть надо мной и просто заставить. Я не собирался прощать им все то, что они учинили надо мной. Я обязательно отомщу, и полученные знания помогут мне. Сперва, мне надо избавиться от заклятия, что довлеет над моим сердцем, а уж потом посмотрим.

В голове каша из колдовских знаний принимала структурированный вид. То, что дала мне Каститас было вроде знаний начальной школы, а то, что я вычитал в паре книг, притаившихся у меня дома, было очень похоже на университетские. Особенно в память запал та тетрадка с мелким убористым почерком. В ней мог скрываться ключ к моему освобождению.

Почти перед самыми воротами в лагерь, я пришел к соглашению с совестью, которое устроило нас обоих. Буду познавать колдовство, но не применять его на людях. Так сказать только теорию, но не практику.