– Чудесные туфли!

В голубых глазах появились нотки запланированного интереса. Неужели попал с первого раза. Надо отметить, что в моем случае это вроде как редкость. В первый раз меня обычно либо игнорируют, либо посылают.

Я не запомнил нашу глупую беседу. Мои дурацкие комплименты, её неестественный смех. Я отошел и из далекого, темного угла смотрел на то, как падал. Интересно, что падал я в абсолютной уверенности, что воспаряю.

Я пил виски, смотрел на смеющуюся женщину и понимал, что мне должно быть хорошо. Должно быть хорошо по всем законам, канонам и обычаям. Но хорошо мне не было. Было тревожно. Медленно, неумело я начинал бояться этого мира, где так легко заменить свою волю на волю иных. Волю инстинктов, желаний, порывов. Но чего я ждал? Верного пути? Второго шанса? Так не бывает, и быть не должно. Да и тому, кто ошибся один раз, уже не стоит бояться ошибиться вновь.

Через несколько часов мы вышли из клуба. До моего дома было не больше четверти часа, но шли мы почти сорок минут. Тоже своего рода традиция. Не спешить к предрешенному финалу. Причем как к печальному, так и к радостному. Конец дороги всегда предрекает новую дорогу. Но что она принесет? Так ли уж мы хотим это знать?

Я открыл дверь и пропустил девушку (её звали Катя) внутрь квартиры. Она скинула туфли, сбросила легкую куртку и замерла на пороге моей мастерской.

– Ты художник?

– Временами.

– Напиши меня!

– Давай, позже.

– А почему не сейчас?

– Потому, что сейчас я не художник. Скорее скульптор.

Для меня наставал сложный, но необходимый этап максимальной близости с иным существом. При этом сама процедура представлялась не слишком сложной. Тем более, насколько я понимал, она должна оказаться вполне приятной. И все же я знал, что для меня это будет крайне тяжело. Ибо никто и никогда не мог быть близок богу.

Однако опыт человеческого тела дарил мне шанс обойтись относительно умеренным дискомфортом. Я постарался сделать вдохновленное лицо и поцеловал свою случайную гостью, увлекая её на диван. Уже через пару минут наметился несомненный плюс моего настоящего времяпрепровождения. А именно, минимум вербальной активности.

Это было важно. Банальная беседа тяготила меня подобно аркану на шее. Никогда, даже в самых диких грезах я не мог предположить, что меня о чем-то посмеют спросить, а я унижусь до ответа. Раньше это было просто невозможно, но сейчас стало обязательно. Слушать поток унылых фраз и стараться выдавать в ответ что-то свое не менее унылое. Поистине, страшный удел быть человеком.

Хотя Катю все это не слишком тревожило. Она была пьяна, весела и полна самых многообещающих ожиданий. Ровно такой, каким сейчас должен быть и я. А я был? Нет. И я бы мог сказать - увы, если б придавал этому хоть какое-то значение.

Алгоритм плотской любви я знал досконально, так что минут через десять Катя нескромно стонала под моим отбивающим терции телом. А я вместо того, чтобы наслаждаться вместе с ней, отрешенно анализировал. Нет, внешне я пылал от страсти и желания. Но вот внутри вновь наваливалась беспощадная скука.

Александр Волковский брал от этой ночи все, а я не получал ничего. Честно? Честно. Гораздо честнее, чем обратное. Это все же его мир, не мой. Пока не мой? Нет. Просто. Не мой.

Часа через два девушка уснула, шепча мне в уши какую-то ласковую ерунду. Я что-то шептал в ответ, а потом долго лежал с открытыми глазами, глядя в черный потолок. Теперь следовало заснуть, чтобы набраться сил на новый идиотский день. Но спать я не хотел. И уже заранее проклинал этот, к сожалению, необходимый процесс, обрекающий меня на муки бессознательного. Что может быть хуже, чем валяться как мешок с навозом, рассматривая цепочку невозможного бреда, который забудется через пару секунд после того, как откроешь глаза. По здравым рассуждениям много чего. И предполагаю, что большую часть из этого мне ещё предстоит испытать.

Когда я проснулся, то с содроганием вспомнил ускользающий сон и сразу же поднялся на ноги. Начинался второй день моей новой ужасающей жизни. Что принесет он? Скорее всего, ничего. Насколько я мог судить, так здесь случалось с большинством дней, и я в полной мере мог рассчитывать и на этот.

Катя спала, зарывшись безмятежным лицом в подушку. Опасаясь возможных осложнений, я не стал её будить, оделся и вышел на кухню.

Я заварил себе кофе, сел, сделал жадный глоток и стал логично и обоснованно ненавидеть этот мир. Мир, в котором мы делаем то, о чем хотим жалеть. Но не жалеем. Почему? А что тогда у нас останется?

– Ты рано встал, - полуодетая девушка тихо вошла на кухню.

– Не люблю спать.

– А что ещё не любишь?

– Всего понемногу.

Катя села рядом и не без интереса заглянула мне в глаза.

– Странный ты. Тебе как будто скучно вчера было. Вроде все нормально, а потом смотришь - у тебя взгляд неживой. У тебя случилось что-то?

– У меня?
– интересно задам ли я когда-нибудь более тупой вопрос?
– У меня все в порядке.

Здесь ценят порядок. Ценят лишь потому, что не в силах управлять хаосом. Раньше я был в силах. И отлично помнил насколько порой хаос изящнее и глубже любой упорядоченной структуры. Это потому, что он всегда дарит новое знание. Вот только, чтобы его увидеть, нужно быть богом.

– Ясно, - девушка пожала плечами.
– Угостишь кофе?

– Конечно.

Катя пила кофе и разглядывала мое безучастное лицо. На пухлых губах мелькала понимающая усмешка. Видимо, чувствовала, что один из нас здесь лишний. Возможно, даже догадывалась кто. Мне показалось, что я успел значительно постареть за то время, что она пила кофе. Но вот вышло и оно.

– Ну, я пойду?

У неё был грустный взгляд. Она, несмотря ни на что ждала, что я предложу остаться. По всем правилам, я должен был ощущать себя сволочью. Но, учитывая, что от прошлой ночи удовольствие получила она одна, это представлялась несколько неоправданным.