Все прямо и прямо лежал наш путь. Ни-Кит сверялся с известными только ему одному ориентирами.

В конце пути мы увидели селение подобное тому, которое мы покинули на западе, только огня там было меньше.

Ни-Кит переполошился.

— Сейчас пройдем по домам, где нет огня, а потом уже займемся поисками.

Мы переходили из хибары в хибару, зажигали на столах и над дверьми огонь.

Где-то спали мужчины, где-то ревели дети и бранились старухи.

Ни-Кит молча заходил в дом, зажигал светильник на столе и молча же выходил, кто-то его благодарил, кто-то пытался с ним заговорить, но на все он отвечал только кивком головы.

На дома, где был огонь, Ни-Кит даже не смотрел.

Управившись, мы пошли в начало поселения и спросили, где остановился Ма-Киар, на что нам ответили, что такого здесь не было, то же нам сказали и о Ев-Ган.

— Сейчас все будет, — улыбаясь, сказал Ни-Кит, когда разговор со старостой поселения закончился, — здесь они. Чем я ему не приглянулся я не знаю, но как ни приду: он ничего не видел, не слышал, не помнит и вообще первый день здесь.

— А зачем тогда мы к нему пошли?

— Чтобы уточнить, не перевели ли их, — ответил Ни-Кит.

— Не понимаю.

— Потом поймешь, — рассмеялся Ни-Кит, — пройдемся по домикам, где ещё не были, поспрашиваем там.

В первом же домике, где мы спросили он Ма-Киар и Ев-Га, женщина, подумав, сказала, что недавно прибыли трое ссыльных, среди которых была девушка, но живет троица порознь. Совсем недавно прибыл ещё один молодой, но не сосланный, а на вроде, как убитый. Живет один, но часто бывает у троицы.

Ни-Кит поблагодарил женщину. Мы перешли к домику, который она нам указала, и постучали в дверь. Нам открыл Ев-Ган.

— Хвала богам, — воскликнул Ни-Кит. Ев-Ган пожал ему руку, а меня обнял, как старого друга.

— Как вы нашли меня? — спросил он, когда мы расположились в его комнатке, которая была не больше, чем у Ни-Кит — старшего.

— Ну, нашли и нашли, — уклончиво ответил Ни-Кит, — еще бы друга твоего раздобыть.

— А чего его добывать, — удивился Трубадур, — он сам ко мне придет скоро. С минуты на минуту должен быть. Как вы здесь оказались?

— Да так, — уклончиво ответил Ни-Кит.

— А где Ши? — спохватился Ев-Ган, — Ане сказал, что она пойдет с вами.

— Ни-Кит посмотрел на меня, испрашивая разрешения говорить, я посмотрела на него. Потом Ев-Ган, который напрягся и переводил взгляд то на него, то на меня, не выдержал:

— Да говорите же.

Я взяла Ев-Ган за руку.

— Перед тем как спуститься сюда, она ушла от нас, не насовсем. Ма-Ши ищет лекарство…

Ев-Ган мелко закивал.

— Я понял, Сиэт-ту, спасибо, что нашла мужество сказать, — трубадур был бледен и нервно сжимал мою руку.

— Все будет хорошо, Ев-Ган, главное верить, — говорила я.

— Да-да, — автоматически повторял Ев-Ган.

В дверь постучали.

Ни-Кит крикнул: "Войдите".

Вошли Ма-Киар и Сет-Па-Р-га.

С порога Ма-Киар заметил, что что-то не так.

— Рассказывайте, по какому поводу траур?

Я слово в слово сказала Ма-Киар тоже, что и Ев-Га.

— Да, брат, тяжело тебе. Мужайся, — сказал дрессировщик, садясь рядом с Ев-Ган, — Любая беда поправима, ты сам так говорил, помнишь?

Ев-Ган невидящим взглядом смотрел на друга, и пытался улыбаться, но выходило вяло.

— Ев-Ган, — позвала я, но он не отзывался.

— Оставь его, — сказал мне Ни-Кит.

— Вы чай будете? — спросила Сет-Па-Р.

Я кивнула, хотя чаю не хотелось.

Через несколько минут я справилась с собой и спросила у Ма-Киар.

— Как вы оказались здесь?

Он покривился:

— Неприятная история. Вы ушли, и мы с Сет-Па-Р уже собирались уходить, как Ю-Рий-ранх сказал, что сейчас придут "стражи". Мы не успели уйти, они действительно пришли к нам, устроили обыск, но естественно ничего не нашли. Они перевернули все вверх дном, а потом повязали нас и, не говоря ни слова, увели далеко, в тюрьму. Поганей и безрадостней места в жизни своей не видел. Сидели мы там где-то дня два, потом пришли Чэно-Леко и забрали нас, привели в какую-то комнату, потом мы оказались здесь.

— Что с Ев-Ган? — спросила я Ма-Киар, — Он что тоже… как и Ши? — говорила я, чувствуя, что если произнесу еще хоть слово, то сердце мое разорвется на мелкие кусочки.

Ма-Киар посмотрел на меня и ничего не сказал.

— Ему трудно говорить об этом, Сиэт, — заговорила Сет-Па-Р, — насколько я понимаю, в Тьйарко-Сиэт дружба выше любви, выше всего самого святого, что только может быть на свете. Его друг в печали и Ма-Киар не может радоваться.

— Па, успокойся, — мягко осадил невесту Ма-Киар, — Понимаешь ли, Сиэт, наш трубадур — хитрая старая лиса, он ни слова теперь никому не скажет, такова уж его особенность. Знаешь, что случилось с ним? Как он попал сюда?