– Дурашка, - нежно пропела соблазнительница, - твой испуг и стеснение мне понятны. Но ты зря боишься. Это не причинит боли. Конечно, если ты только сам этого не захочешь. Поверь мне, мамочка знает, как сделать мальчику хорошо.

– Не сомневаюсь, - буркнула Лара, в которой женской солидарности не осталось и на медяк.

Пожалуй, теперь она прекрасно понимала рыжего. И была с ним полностью согласна. Уж лучше плаха, чем такая большая и бурная любовь - под два метра ростом и колышущаяся волнами откормленного мяса. Все-таки, палач выглядел и вполовину не так страшен. Но больше всего пугала настойчивость обольстительницы. Кажется, эта женщина привыкла добиваться желаемого.

Впрочем, Ларелла тоже.

– В последний раз предлагаю расстаться по-хорошему, - принцесса решила проявить снисходительность.

А заодно попытаться обойтись без насильственных методов. Все же, здравомыслие входило в число достоинств девушки. И оно подсказывало, что с госпожой Жирур Её Высочество может и не справиться.

Но красавица, кажется, Лару и не слушала. Она вдруг встала и на манер базарной торговки упёрла руки в монументальные бедра.

– А скажи-ка мне, мой мальчик, как долго ты отращивал столь дивные локоны?
– пропела «мамочка», подозрительно щурясь.

Ларелла выругалась. Очень и очень грязно. Увлёкшись и красивым жестом срывая с себя берет, она как-то упустила из вида тот момент, что шевелюра рассыпалась по плечам. Когда всю жизнь носишь на голове копну длинной до талии - порой просто забываешь о её существовании. Кажется, Её Высочество как никогда близко находилась к полному провалу.

– Бедненький мой, - неожиданно плаксиво протянула госпожа Жирур, - так ты из этих?

– Из которых?
– оторопела принцесса.

– Не стоит стесняться. Я все понимаю. Наверняка, какой-нибудь похотливый лорд воспользовался твоей невинностью и после держал рядом, как игрушку, да? А теперь ты решил вернуть себе естество… Как это трогательно!

– Моё естество при мне, - пробормотала принцесса и тут её осенило.
– Но вы полностью правы. Я из этих! И из тех тоже. И до меня дошло, что реальность не изменить. Женщины меня не привлекают!

– Так ты же даже и не пробовал!

– Так я и не хочу!
– рявкнула нежная Ларелла, теряя остатки самообладания.
– Мне достаточно было увидеть!

– Глупенький мой, ничего, я тебе покажу твою истинную сущность…

Вот только этого несчастной принцессе и недоставало. На свою сущность она желала любоваться меньше всего, так как знала её весьма недурно. Да и зашедшая в тупик ситуация начинала раздражать. Несчастная Фрейда, беснующаяся внизу, уже похрипывала, безответно взывая к своему лживому возлюбленному. И начинала повторяться, выкрикивая один и тот же текст. Толпа недоумевала. Она требовала зрелищ. А одна-единственная девчонка, даже буйно помешанная, на зрелище никак не тянула. Тем более ночью. Не затем честной народ с постели поднимался.

Жена мэра, которой бесцельные разговоры тоже, видимо, поднадоели, решительно насупившись, двинулась вперёд.

– Не подходи!
– выкрикнула Лара, вскакивая на постель и выхватывая шпагу из ножен.
– Порешу!

– Какой же ты горячий… - томно выдохнула обольстительница, протягивая к принцессе руки.

Которые, между прочим, чуть не сграбастали Её Высочество за сапог.

– Ну, всё!
– решилась Ларелла.

Всё-таки, душа у девушки действительно была доброй. И убивать сгорающую от страсти женщину она не решилась. Вместо этого схватила занавесь полога, надеясь, что она закреплена надёжно. Качнулась всем телом и, вцепившись в ткань, словно матрос в канат, перелетела через нелепо раскорячившуюся возлюбленную, попутно наградив её шлепком шпаги по мягкому месту. Исключительно в воспитательных целях, а потому плашмя. Госпожа Жирур взвыла. Лара тоже - просто от полноты переполнивших её чувств.

Принцесса не без труда подняла массивный табурет, швырнув его в окно. Полученный результат превзошёл все ожидания. Тяжёлая мебель не только вышибла ромбики стёкол, но и вынесла всю раму целиком. Выпавшее окно громыхнуло по брусчатке, звонко сыпанув осколками. Собравшийся внизу народ - а его оказалось немало - шарахнулся в сторону. Но недалеко. Так, чтобы не задело случайно пролетающими предметами. Но с возможностью все увидеть своими глазами и ничего не пропустить.

Зажав шпагу зубами, Ларелла прыгнула на подоконник.

– Малыш!
– белугой взывала так и не состоявшаяся возлюбленная.

– Прости, любимая, всё могло быть, но не в этой жизни!
– патетически ответила принцесса.

Правда, эффект подпортил клинок во рту. И фраза вышла несколько шепелявой. Но идеал в этой жизни недостижим.

Её Высочество потянулась, хватаясь за толстые ветви плюща, закрывающего стену дома живым ковром. Он и сам по себе служил неплохой лестницей, но под разросшимися лианами имелась ещё и лепнина, по моде того времени густо украшающая фасад. Поэтому спуститься вниз мог даже и ребёнок.

Но, поверь мне, дружок, свидетелям было не до лёгкости спуска. Стройная фигурка девушки, ловко карабкающейся по стене, развевающиеся волосы и плащ, шпага в зубах - всё это произвело на зрителей неизгладимое впечатление. Никто даже не улюлюкал. Между домами вообще повисла тишина. А если ты представляешь, как ведёт себя народ обычно, то понимаешь, насколько поражены были люди.

И только когда Ларелла, звонко клацнув подкованными каблуками, спрыгнула на брусчатку, собравшиеся разом выдохнули. Кто-то неуверенно зааплодировал, но овации были мгновенно подхвачены всей толпой.