Ну и - финальным аккордом - вдовствующая королева объявила свой город столицей инквизиции. И с тех пор это место стало самым святым и набожным во всем королевстве. Тут даже котята на свет появляться перестали, ибо кошки боялись грешить.

Потому-то Ее Высочество нисколько не удивилась, увидев возле городских ворот не стражников, а монахов в коричневых рясах. Правда, исключительно на милость Отца святые братья не полагались. И из-под широких рукавов виднелись кольчуги. Однако встретили они путников не привычным: «Куды прешь?» и даже не вежливым аналогом: «Какого забыл в стенах города?», а «Благословен твой путь, грешник!».

Принцесса подумала, но с привратниками спорить не решилась. Во-первых, она действительно надеялась, что путь её благословен. А, во-вторых, и впрямь полагала себя грешницей. Потому как приходилось ей и мясо есть в постный день, и мылась она частенько, теша тело своё. Да и врать, если признаться, ей доводилось. Но, в конце концов, это не те грехи, из-за которых стоит полемику поднимать.

– Славен Отец и слово его на небесах и на земле, - ответила Ларелла, как и подобает скромному и набожному человеку.

– Куда ты направляешься, путник, и с какими целями прибыл в славный город Ретц? ­- продолжал допытываться привратник.

– А может вам это стоит спросить у своих наставников, святой брат?
– не к месту встрял рыжий.
– Говорят же, что они напрямую общаются с Отцом. Тот всю нашу подноготную и поведает.

Ах да! Я совсем забыл, дружочек! Прости мою стариковскую рассеянность. Дело в том, что Лара решила прихватить спасённого блудодея с собой. Может быть, и не подобало столь юному и невинному существу обладать такой циничной подозрительностью, но принцесса предположила, что Григо Родс соврёт - возьмёт совсем недорого. Потому она и велела ехать красавчику с ними. Пообещав, что, как только они отыщут ребёнка, не только отпустить его на все четыре стороны, но и ещё заплатить сверху.

Как ни странно, но плут, кажется, обрадовался. И охотно последовал за путешественницами. Даже не пытаясь сбежать по ночам или кошельки у них стырить. Но девушки все равно сторожко приглядывали за ним. Особенно по ночам.

Так вот, эта ходячая неприятность вмешалась в разговор принцессы с привратником совсем некстати и в свойственной ему хамской манере. Святой брат, конечно, поднял голову, и даже широкий капюшон сдвинул на выбритую тонзуру, чтобы хорошенечко рассмотреть наглеца и охальника. И на брылястом лице стражника медленно расползлась весьма довольная улыбка.

– Ба!
– возрадовался он, словно видя перед собой давно потерянного брата.
– Кого я вижу? Не господин ли Родс к нам припожаловал снова?

– Он самый. Причём всей своей примечательной персоной, - приосанился певун.

– Как же я вас видеть-то рад!
– возликовал охранник.
– За вас же аж десять золотых назначено!

И свистнул так, что у принцессы уши заложило, а её конь изумлённо присел на задние ноги. Впрочем, вполне возможно, что лошадь поразил не свист, а с десяток коричневых ряс, возникших в воротной арке, словно из теней соткавшись.

Впрочем, рыжего не их появление, ни злобно поблёскивающие пики в руках святых братьев не смутили. Он преспокойно спешился и даже спиной к стражникам повернулся, сложив руки на пояснице - чтобы вязать было удобнее.

– Это не тот город?
– протянула Ларелла, нехорошо щурясь.

Рыжий нахал в ответ кивнул, а его вечная нагловатая улыбка стала только шире.

– И теперь мне опять предстоит спасти твою жалкую шкуру, чтобы ты проводил нас в нужное место?

Певун, ничуть не смущаясь, снова кивнул.

– Ты знаешь кто?
– прошипела принцесса, едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть самым вульгарным образом.

– В Ретце я инкуб[1]!
– гордо сообщил рыжий.

И подмигнул, подлец.

***

Каждый, кто хоть раз сталкивался с чиновниками, знает, что хуже этой породы Нечистый ничего не придумал и вряд ли придумать сможет. А главной неприятной особенностью сих господ является страсть подержать, промариновать посетителя в неведенье и тоскливом ожидание. Видимо, визитёр, изнывающий в предвкушении приёма, повышает их и без того раздутое чувство собственного достоинства до небывалых размеров.

И скажу по секрету, что худшие представители чинушеской братии встречаются даже не среди налоговиков или судебных крючкотворов, а среди церковников.

Вот и секретарь суда инквизиции заставил нежнейшую Лареллу ждать более двух часов. При этом его секретарь - в смысле, секретарь секретаря - без всякого стеснения заявлял, что господин секретарь сначала обедал, потом отдыхал после принятия пищи, молился, а следом общался с секретарём старшего секретаря секретариата судейской коллегии.

Окончательно запутавшись в секретарях, принцесса было присмирела. Но смирения её хватило ненадолго. Горячий юный нрав, не выдержав пытки ничегонеделанья, взбунтовался и захватил власть над холодной рассудительностью. Право слово, стоило бы ему это сделать раньше. Так как благодаря кинжалу, приставленному к дурно выбритой и грязноватой щеке, важный задохлик за столом моментально вспомнил: дворянскую честь и уважать стоит. А его начальник немедленно освободился. Впрочем, Лара подозревала, что он и раньше ничем важным не занимался.