Понятно, что паломники в сельцо потащились обозами. А за ними пошли бродячие торговцы артефактами, декоктами и амулетами. Предсказатели с гадалками да пророками. Ворожеи с говорящими воронами. Ну, и прочий люд не магического характера, зато досконально изучивший все мыслимые и немыслимые способы относительно законного отъёма денег у доверчивых людей.

Естественно, сельцо тут же обросло трактирами и постоялыми домами. А там и разрослось до размеров города и обзавелось собственной ратушей. Только от этого место ни приличнее, ни лучше не стало.

И нежнейшая Ларелла ни за что бы не свернула с дороги, не угрожай путникам ночь на тракте. Разбойнички-то в окрестностях Сонных Полей ещё во времена Брунечки пошаливали. А теперь же лихой люд и вовсе распоясался. Особенно те, кто хитростью у мимо проезжих монеты выцыганить не умел.

Вот так и очутились наши путешественники перед воротами славного города. Впрочем, никаких ворот, как и крепостной стены, у данного селища не наблюдалось. Имелось нечто похожее когда-то давным-давно, да за ветхостью лет развалилось. И хибары, сколоченные из того, что плохо лежало, не помещались внутри некогда очерченного периметра. Вылезали наружу, как опара у дурной хозяйки.

С тех времён, когда стена ещё имелась, а правители поселения каким-то данным свыше чудом умудрялись не разворовывать всю казну, а оставлять крохи и на благоустройство, осталась только канава - бывший ров. Сейчас в ней и горький пьяница утопиться не сумел бы. Впрочем, трудновато утопиться в не слишком жидкой жиже из человеческих и скотских нечистот, чуть разбавленной водичкой месяц как уже прошедшего дождика.

Вот эта-то канава и очерчивала границу города. Впрочем, как я уже сказал, городские хибары темнели далеко за данной линией.

– Дивное место!
– сморщив тонкий носик, оценила принцесса.

Даже ей, истинному дитя своего времени, привыкшему к ароматам самой различной настоенности и противности, местное амбре мешало спокойно жить. И Её Утончённое Высочество даже вынуждена была прикрыть лицо полой плаща. Все же, конский пот, въевшийся в пыльную шерсть, пах приятнее.

Но налюбоваться местными красотами вдоволь путешественникам не дали. Как это и водится, на дороге совершенно неожиданно возникли тёмные личности, явно намеревающиеся не дать нашим героям продолжить путь. И, понятно, заговорил первым тот, кто впереди всех и стоял - главарь стало быть.

– Гляньте-ка, братья. Не наврал мальчишка и не перепутал в сумерках. Это и впрямь Торопыга!

– Опять?!
– возмутилась Её Высочество.
– Да я тебя сейчас своими руками!..

– Честно, господин, я и забыл про них!
– как-то сразу поскучнел лицом рыжий певун. Но, что примечательно, и на сей раз не сделал даже и попытки оправдаться, не говоря уже про убежать.
– Да тут и дел-то всего ничего. Ну, подумаешь, карточный долг не отдал…

– И всего каких-то сто пятьдесят золотых, - легко согласился главарь местной, надо понимать, законоохранительной системы.
– А с набежавшими процентами и все четыреста получается.

– Сколько?
– подавилась Лара.
– Ну, нет. Забирайте его и делайте все, что хотите, честное слово! Я даже вмешиваться не собираюсь.

– Весьма разумное решение, - местные бандиты оказались людьми не только на удивление сговорчивыми, но и вменяемыми.
– И не стоит о нем жалеть. Чтобы он вам не пообещал - плюньте. Все равно бы вы этого никогда не получили.

– Всё сестру мне свою простить не можешь?
– приосанился вдруг певун, видимо решив, что помирать надобно гордо.

– Вот уж глупости, - ухмыльнулся главарь из-под вислых полей потрёпанной шляпы.
– Сестру-то я давно замуж спихнул. А вот монеты, которые ты мне задолжал, в карманах так и не появились. Так что, слезай-ка друг дорогой с лошади и по-доброму пойдём тебя на ленты резать.

– Господин!
– в один голос и одинаково умоляюще воззвали к принцессе Фрейда и Григо.

В ответ нежная Ларелла только ногу через луку седла перекинула, да ещё и опёрлась кулаком в бедро, демонстрируя, что происходящее её нисколько не интересует.

– Во имя добра!
– рыженькая фрейлина сложила руки у груди, глядя полными слез глазами на госпожу.

– Они же из меня и вправду лент нарежут!
– певун руки складывать не стал, да и от слез удержался. Но голос у него подрагивал.
– Кто вас тогда к повитухе отведёт?

Её Высочество подумала и грязно выругалась. Длинно сплюнула в канаву, ещё немного подумала, покачала головой и выругалась снова. Но на этот раз на тарансийском.

***