прошептала, совсем растерявшись Тома.

– А! Твой папа, генерал из штаба! Я всё понял, Тамара. Можем ехать,

кареглазая - подскочил я и протянул ей руку. Она взялась за неё, я помог ей

подняться и не отпуская руку, повёл к штабу. Тома так мило покраснела, под

взглядами проходящих мимо военных, с удивлением смотрящих на мою

одежду, два ордена и красивую девушку, что я резко остановился перед ней.

Она была выше меня на голову, но это меня совершенно не смутило.

– Я наверное, тебя дискредитирую? Прости пожалуйста, я не специально!
–

отпустил я её руку.

– Не говори глупости! Я уже взрослая девушка! Пошли уже - схватила Тома

меня за руку и покраснев до кончиков ушей, потащила меня к машине. На

крыльце стоял капитан - адъютант и делал вид, что он ничего не видел.

Только смеющиеся глаза, выдавали его с головой.

– Дядя Миша, я его забрала - крикнула Тамара и запрыгнула, в открытую

водителем дверь.

Я отдал честь капитану и тоже, запрыгнул в салон машины. Правда, что это

за модель машины, я не знал. Тома сидела у окна, отвернувшись от меня,

кусала от досады губу. Я её понимаю, какой - то мелкий шкет, наговорил

комплиментов и выставил её дурочкой, перед всем штабом, ну это она так

думает. В юности, всё выглядит в одном цвете, а в старости, совсем в другом.

Вот странно, мне в плюсе с Сергеевыми сейчас шестьдесят лет, а веду я себя

как 16 -17 летний пацан. Почему так? Мы ехали молча, я не выдержал и

повинился.

– Прости, я не хотел тебя обидеть или посмеяться над тобой. Просто в тот

момент, ты была так похожа на мою сестру, что я повёл себя, как с ней! Не

обижайся, пожалуйста?
– повинился я за свою фамильярность.

Тома подняла голову, посмотрела мне в глаза и спросила: - Как её зовут?

– Звали! Её звали Даша! Всю мою семью убили немцы. Я один, чудом выжил

– ответил я.

– Прости, я не знала!
– стала извиняться Тома и в этот момент, я услышал

залп из винтовок.

Закрутив головой, увидел строй солдат с винтовками, человек восемь и

командира, судя по форме из НКВД.

– Окруженцев расстреливают - ехидно ухмыльнулся водитель.

– А ну стой!
– закричал я. Водитель с буксом остановился и с испугом

взглянул на меня.

– Ждите меня здесь!
– скомандовал я, выскочив из машины и быстрым

шагом, пошёл к расстрельной команде. Там уже подвели к вырытой яме,

новую партию казнимых. Командир скомандовал:

– Целься!

Я сходу крикнул: - Отставить! Что здесь происходит?

Опешивший лейтенант НКВД смотрел на меня, не понимая как себя вести.

Решив переть и дальше буром, представился:

– Командир партизанского отряда специального назначения, младший

лейтенант Калинин. Что здесь происходит, товарищ лейтенант?

Тот, немного очухавшись, попросил мои документы. Достал своё новенькое

удостоверение и протянул лейтенанту. Он его внимательно прочитал

несколько раз, видимо не до конца веря в то, что видит, а потом ответил:

– Расстреливаем предателей и дезертиров, согласно приказа № 270.

Забрав своё удостоверение, попросил его документы. Лейтенант, всё ещё

шизея от моей наглости, механически, протянул мне своё. Взял его в руки и

развернулся, к предателям и дезертирам. Прошёлся вдоль строя и не увидел

там, ни одного предателя. С некоторых пор, я стал их чувствовать, не знаю

как, но я фиксировал их мимику и эмоции, они были для меня, как открытая

книга. В этом строю, предателей не было, я чувствовал только непонимание,

обиду, разочарование, боль от невозможности изменить ситуацию, ни одной

мысли о предательстве в строю, я не чувствовал.

А вот эмоции лейтенанта, я чувствовал прекрасно и они мне категорически

не нравились, если он из НКВД, то я балерина из большого театра. Причём

Прима - балерина! Чем дальше я прокачивал ситуацию, тем больше она меня

не устраивала. Да здесь явно, целая команда шпионов работает, под НКВД.

Удостоверение сто пудово липовое, у меня даже руки вспотели, от

нежелания открывать его.

Что же делать? Мне просто необходимо, что бы он первый в меня выстрелил,

тогда есть шанс, взять всех живыми. Ладно работаем, что- что, а бесить