— Между прочим, за последнее время ты мне уже во второй раз напоминаешь о своей знаменитой интуиции! Что ж она у тебя так выборочно работает, Саня, в последнее время? На руках у тебя труп, и еще слава богу, что не два. Из Якутска пока что ни звука, информации по нужному нам направлению по-прежнему, считай, ноль.

— Принято, — пробормотал Турецкий. — Насчет информации, кстати, придется тебе лично кое-что у нашего генерального выяснить.

— Да ну?!

— Я серьезно. Мадам между делом весьма изящно пригрозила, что якобы неплохо с ним знакома. Вот и выясни, так это или нет.

Меркулов помолчал, что-то обдумывая, Турецкий терпеливо ждал.

— Послушай, Сань, — сказал наконец Константин Дмитриевич, — а не рановато мы приоткрыли крышку нашей шкатулки с секретом? Если дама и впрямь умна, вряд ли сочтет ваше знакомство случайностью. В итоге ты можешь возвращаться в свой кабинет хоть завтра и…

— Не рано! — прервал шефа Турецкий. — В самый раз, Костя, — это во-первых. И пока что не вижу, чтобы мы что-то приоткрыли — во-вторых. Сам говоришь, с уликами по основной линии у нас хреново. Если дама насторожится — заметь, я не говорю «испугается», поскольку испугать ее— уверен — трудновато. Так вот, если она насторожится, хотя бы одному из Березиных это станет известно. А вот тут испуга уже можно ожидать — слишком многое они рискуют потерять, особенно старший. Засуетятся — непременно ошибутся, проколются. Вот тогда улики и посыплются.

— Ладно, так и быть, порадую тебя раньше, чем это сделает твой любимый друг Грязнов, — смягчился Меркулов. — Звонил он мне с полчаса назад, есть вести из Израиля — от Крота.

— Да ну?!

Турецкий и впрямь порадовался.

— Кротов, согласен, гений: во-первых, нарыл-таки номера тайных счетов этого ихнего Гирша и… Угадай кого.

— Думаю — Кропотина, — после недолгих колебаний предположил Турецкий. — Хотя, если честно, никогда не слышал, чтобы такого рода счета заводились в Израиле! Наших «новорусских» мальчиков все как-то больше Швейцария влечет по этой части.

— Однако ты, представь себе, угадал! Но это еще не все! Алексей Петрович нарыл и вовсе бесценные сведения, причем документально подтверждаемые, если понадобится. Словом, господин Гирш, точнее, его супруга, владеет некой крошечной фирмочкой в городе Назарете, которая поставляет совершенно необработанные, высококачественные камешки, не иначе как намытые на берегах великой сибирской реки Лены, на одно абсолютно закрытое для посторонних граждан производство.

— Недурно! — присвистнул Турецкий. — Надо полагать, если очень постараться, наши друзья-приятели из ФСБ сумеют сговориться со своими тамошними коллегами и приоткроют данную дверцу с их помощью! Хотя бы в той части, которая способна осветить, как на это самое производство формально попадают наши камушки! В соответствии с международными договоренностями, между прочим…

— Ну пока у меня все. Как Тамара Владимировна?

— Денис приставил к ней помимо охраны свою собственную то ли сиделку, то ли медичку, поскольку чувствует она себя, мягко говоря, не очень, обвиняет себя же в гибели матери.

— Хорошо, что хоть не тебя, — проворчал Константин Дмитриевич. — Ну ладно, до завтра. Кстати, Кротов будет дома послезавтра. Надеюсь, к тому времени и Филя в Якутске что-нибудь нароет.

— Я тоже на это очень надеюсь, — вздохнул Турецкий и, распрощавшись с Меркуловым, начал набирать номер Славы. Грязнова. Тут ему повезло меньше. Мобильный у его друга был отключен, ни рабочий, ни домашний номера не отвечали. И только сообразив, что Слава, должно быть, рванул на дачу, Турецкий смирился и, включив движок, тронул «лексус» с места.

Ровно в два часа ночи во двор дома, в котором располагалась конспиративная квартира Турецкого, въехал синий «пежо». Припарковав машину и убедившись, что его собственная, как и договаривались, спокойно дожидается своего хозяина, Денис выбрался наружу и посмотрел на единственные светящиеся окна в доме — на третьем этаже. И лишь после этого набрал номер Александра Борисовича.

— Ваш автомобильчик на месте, дядь Сань, — сообщил он.

— Это радует, — прокомментировал Турецкий совершенно бодрым голосом.

— У фигурантки сегодня день невезения! От Луганских она рванула вначале к Березину-старшему на квартиру, но там его, судя по всему, не было. Потом долго названивала кому-то по разным номерам — абсолютно безрезультатно. Наконец, ей удалось связаться с младшим — то бишь с любовничком. Поинтересовалась, где он. Переспросила: «Все еще в больнице?!» — весьма раздраженно. Потом помолчала и отключила связь. Насчет того, что Березин-младший делает в больнице, пока ничего оказать не могу, будем выяснять завтра. После этого звонка «наша Таня» поехала домой к супругу, судя по тому, как она несколько раз по дороге чертыхалась и материлась, — в отвратительном настроении. Теперь еще одно, ребята сообщили — есть интересные новости из Израиля.

— Новости из Израиля мне известны, Денис, — прервал его Турецкий. — Отправляйся-ка ты спать, мой мальчик. И не забудь, жду тебя завтра ровно в полдень.

— Если вы ждете разноса, господа хорошие, вынужден вас разочаровать! Во-первых, все прекрасно понимаете сами: и гибель пожилой женщины, и твое ранение, Николай, на нашей совести. Как видите, с себя я вину тоже не снимаю. Ну а во-вторых, времени на покаяние просто-напросто нет, что охотно подтвердит присутствующий здесь Константин Дмитриевич Меркулов.