Тамара в нем не нуждалась. Ни в той степени, в какой хотелось бы Владимиру Александровичу, ни, возможно, вообще в какой-либо… Что ж, поделом ему.

Церемония наконец завершилась, в ряду могил вырос еще один холмик, плотно укрытый свежими венками, украшенными лентами. Кропотин видел, как его дочь в сопровождении совершенно незнакомых ему людей, из которых он знал только ее домработницу Ольгу, медленно уходит прочь от могилы, даже не поискав отца глазами. «И поделом мне», — подумал Владимир Александрович как-то вяло и тоже побрел в сторону выхода, где прямо за воротами стоял его новый лимузин — черный, словно специально приобретенный в знак траура. Так же вяло Кропотин подумал, что избавится от этого приобретения, принадлежащего фирме, немедленно. Машина будет теперь всегда вызывать у него исключительно кладбищенские ассоциации. Или пусть Юрий, позарившийся на эту тачку и настоявший на ее приобретении, сам ездит на лимузине.

За этими ненужными мыслями Владимир Александрович не заметил, что бредет к выходу с кладбища в одиночестве, что его охранник как сквозь землю провалился. Обнаружил он это, только дойдя до машины. Оглядевшись, недоуменно пожал плечами и нырнул в громадный полутемный салон, дверца которого сказалась открытой. Водительское место, как он успел заметить, несмотря на то что салон от кабины отделяло темное, почти непроницаемое для света и совсем непроницаемое для звука стекло, тоже пустовало.

Возможно, отметив эти необычные детали, Владимир Александрович и поостерегся бы садиться в машину. Но когда он автоматически распахнул дверцу салона, из глубины его послышался приветливый голос, даже показавшийся Кропотину знакомым.

— Садитесь, Владимир Александрович. — И в поле его видимости оказался мужчина вполне приличного вида, с сочувствующими светлыми глазами и аккуратно причесанной темно-рыжей шевелюрой. — Тамара Владимировна попросила меня проводить вас, а водитель сейчас вернется, это она его зачем-то позвала. Да не пугайтесь, вот мои документы!

Красная книжечка, протянутая Кропотину, на обложке которой тот заметил слова «Министерство внутренних дел», успокоила Владимира Александровича, и он сел в машину рядом с рыжеволосым.

— Вы, вероятно, следователь? — вздохнул Кропотин. — Из-за Регины? Но я вряд ли сумею вам помочь, мы не живем вместе уже год. Даже представить не могу.

— Вы нам, Владимир Александрович, — мягко прервал его собеседник, — помочь действительно вряд ли сумеете. А вот мы вам — да.

— Мне? Кропотин глянул на мужчину с искоркой интереса. — А почему вы, собственно говоря, решили, что я нуждаюсь в помощи?

— Мы не решили, мы знаем. В частности, то, что следующей жертвой убийцы станете вы, а затем ваша дочь, на которую, кстати сказать, уже покушались на днях…

— По… Что? На Тому?! Но… Господи, не может быть!

Денис Грязнов удовлетворенно отметил, как враз побледнело лицо Кропотина.

— Но почему я должен вам верить? Почему сама Тамара мне ничего не сказала?!

— Потому что по ряду причин мы попросили ее этого не делать. Владимир Александрович, только не нужно делать вид, что вы не знаете о том, что среди сотрудников вашей фирмы есть профессиональные убийцы.

— Господи, да о чем вы?! Клянусь, я…

— Владимир Александрович, — перебил Кропотина Денис, — водитель возвращается. Сейчас мы назовете ему адрес, по которому нас с вами следует отвезти. Там вам предоставят все необходимые доказательства, там вы и будете объяснять, что знали, а что нет. Конечно, если собственная жизнь и жизнь вашей дочери вам действительно дорога!

— Это… Это шантаж, — пробормотал Кропотин. — Но вы не оставляете мне выхода. Куда вы хотите меня везти? И где мой охранник?!

— Поедем мы на одну из конспиративных квартир МВД, а охраннику вашему делать там решительно нечего — так же как и водителю. Посему повезет нас знакомый вашей дочери Тамары Владимировны.

— Вы же сказали, что мой водитель идет.

— Ну я его и имел в виду. Ваш шофер сейчас находится за рулем машины Тамары Владимировны, по ее просьбе. Точнее — как она ему сказала, вашей. Вы ведь волнуетесь о безопасности Тамары?

— Черт-те что! — Владимир Александрович Кропотин с легким стоном откинулся на спинку мягчайшего сиденья, обтянутого лайкой. И совсем уж нелепо подумал: «Проклятый лимузин. Все из-за него! Сегодня же отдам его этому щенку Юрке, пусть сам ездит».

Следующая мысль была совсем неприятной. Что, если его, Владимира Александровича Кропотина, таким вот хитрым способом просто-напросто взяли в заложники? Допустим, чтобы затребовать огромный выкуп?

Или и того хуже. Ведь пропал же куда-то Моня?! А ксиву сейчас какую хошь состряпать — плевое дело!

Владимир Александрович с ужасом покосился на своего незваного спутника и наткнулся на почти веселый взгляд.

— Не бойтесь, — тот уже откровенно усмехнулся, — это не похищение! Пообщаетесь со следователем, и отвезем вас куда скажете!

…В этот самый момент Александр Борисович Турецкий с огромным интересом изучал два документа, доставленные ему час назад Володей Демидовым. Судя по содержанию, именно им суждено было переломить течение следствия, как минимум, ускорив его.

Под номером один числилась распечатка разговора, а точнее, настоящего разноса, устроенного генералом Березиным собственному сыночку: прослушка, установленная в березинской квартире, дала результат быстрее, а главное, более весомый, чем ожидалось. Пленка с записью семейного скандала была тут же, и, вставив ее в маленький портативный магнитофон, Турецкий внимательно прослушал интересующую его часть разговора еще раз.