– Как это?!
– Ошарашено выпалил брат Туано, рассматривая меня округлившимися до предела глазами.

– Всё очень просто, у нас нет аристократов по праву рождения. Любой, кто хочет быть свободным и независимым человеком должен доказать обществу что он этого достоин. В общем если хочешь занять высокое положение, потрудись на благо людей и тогда будут тебе почёт и уважение, да и достаток, что само по себе немаловажно. Так что в нашем крае всё зависит от самого человека и его личных качеств, ну и конечно, от божьего покровительства тут никак нельзя обойтись.

– Интересные у вас тут порядки, - протянул отец Гавриил, - пожалуй, займусь-ка я устройством прихода, только монахи мне не подчиняются и должны непременно вернуться в монастырь.

– А вот с этим будут трудности. Через степь не пройти, так как она кишмя кишит воинственными степняками. Если знаете иной путь до монастыря, пусть идут, но если они планируют возвращаться через степь, то непременно вновь в рабских ошейниках окажутся и на этот раз я им уже помочь ничем не смогу.

– А вы бы могли помочь нам пройти через степь, ведь у вас есть опытные бойцы, освободившие нас из плена?
– Как-то странно посматривая на меня, задал вопрос один из монахов, до этого момента не произнесший ни одного звука.

– Бойцы у нас, конечно, есть, но их очень мало и поэтому мы не можем себе позволить отправлять их на верную смерть, так что на это можете не рассчитывать. До ближайшего домена как минимум двенадцать дневных переходов, да и то если идти каждую ночь. Быть может через полгода, мы вас и сопроводим, если захотите, а пока лучше оставайтесь здесь и занимайтесь строительством прихода и заодно обучайте детей азбуке и счёту.

– Благое дело вы задумали...
– прищурив правый глаз, тихо проговорил монах и, помолчав некоторое время, перевёл свой взгляд на отца Гавриила и, качнув головой, и заявил:

– Мы примем ваше предложение.

– Вот и хорошо.
– С облегчением выдохнул я и предложил служителям местного культа пойти передохнуть после длительного перехода.

Проводив их до выхода, я подозвал одного бойца и потребовал найти и привести в хату переписчика книг. Вернувшись обратно в кабинет, я присел на табурет и задумался. Что-то эти духовные лица какие-то мутноватые, особенно один из монахов, а это значит, с этими типами следует держать ухо востро. Пришлось подняться обратно и выйти на улицу. Заметив есаула, я ему подал сигнал и когда он подошёл, завёл его в комнату и распорядился присмотреться к дружинникам барона Фальго и организовать для них совместную пьянку, и расспросить их как они попали в плен, и кто вообще такой отец Гавриил и его монахи. Глядишь, кто-нибудь, да проболтается по пьяной лавочке. Ну не верилось мне, что духовные люди простые служители культа, вернее один из них так точно....

Выпроводив Борислава, я дождался писаря и когда он появился, занялся его самым подробным расспросом. Занимался я с ним более двух часов, получив от него целый ворох разнообразных сведений. Отпустив его, я забрал с собой сделанные записи и отправился на излучину, где нашёл старосту.

– Верин, тут вот какое дело, Борислав слишком много народа с последнего рейда притащил и поэтому, организуй сегодня на берегу Большой реки грандиозную пьянку для бывших пленников. Пиво, вино крепкое, да закуски побольше. Напоить их следует основательно, особенно вояк и когда они дойдут до нужной кондиции, завести с ними задушевные разговоры, сам знаешь, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме.

– Не беспокойся атаман, дело уже налажено и каждый знает свою роль.
– Успокоил меня Верин, и поспешил выполнять моё распоряжение, так как до захода солнца оставалось чуть меньше трёх часов.

Голова раскалывалась просто жуть. Ничего не скажешь, пьянка удалась на славу. Староста мастерски организовал пикник на берегу Большой реки. Мужики зажарили нескольких барашков и выкатили два десятка бочонков хлебной браги для крестьян, а вот для бывших дружинников барона Фальго поставил три бочонка трофейного крепкого вина. По началу, бывшие пленники с подозрением отнеслись к нашей щедрости, но благожелательное отношение бывших крестьян и воинов растопило лёд недоверия, и люди взялись за еду, не забывая налегать на хмельной напиток. Мне тоже пришлось, правда, к браге я не прикасался, только лишь к вину причём далеко не самого лучшего качества. Я бы его вообще не пил, но чего только не сделаешь ради дела. Вот только вино оказалось до ужаса отвратительным, хотя все убеждали меня в обратном, хором уверяя, что такое пойло достойно графов. М-да-а.... Ничего не скажешь, хороши аристократы... Такое пойло у нас даже законченные алкоголики употреблять побрезговали бы, ну ничего, даст Бог посадим виноградники, построим винокурню по типу французских шато и развернём виноделие на широкую ногу, правда это дело далеко не быстрое. Многие годы напряжённого труда и селекционной работы потребуется, но ведь самое главное сделать первый шаг, затем второй, а дальше само пойдёт, не без сучков и задоринок конечно, но всё рано дело будет двигаться вперёд, главное руки не опускать и всё непременно получится.

Освобождёнными из полона крестьянами занимался Верин и его односельчане, а я вместе с Бориславом и его бойцами занялся дружинниками. Когда они дошли до необходимой кондиции мы стали задавать вопросы. Много чего они нам рассказали любопытного, вот только о монахах подозрительных не знали ровным счётом ничего, зато поделились последними новостями из вольных баронств заставившие меня всерьёз задуматься. Как оказалось, довольно сильное графство Фарно захватило непонятно откуда взявшееся сильное войско под командованием некой миледи Эстель и её младшей сестры Карины. Граф Фарно попытался было дать генеральное сражение, но его дружину очень быстро разгромили в пух и прах и, в результате миледи Эстель стала графиней. Два барона из соседних доменов узнав, что лакомые земли захватила какая-то бешеная баба, сговорившись между собой, напали на войско новоиспечённой графини, но потерпели сокрушительное поражение и оказались у неё в плену, за освобождение которых женщины потребовали от родственников пятьдесят тысяч золотых дукатов.

– Похоже, моя самозваная жёнушка развернулась на широкую ногу, подготавливая базу для розыска беглого 'муженька', в смысле меня любимого. Ничего не скажешь, бойкая женщина.
– Пробурчал я себе поднос и, откинув в сторону простынь, поднялся с лежака.

Выйдя на крыльцо и подойдя к деревянной бочке наполненной речной водой, я умылся, после чего вернулся в хату и, натянув штаны с домотканой рубахой, направился на розыски освобожденных кузнецов. Прибыв на фильтрационный пункт, я нашёл дежурного и потребовал привести мне умельцев по металлу. Бывший ратник баронской дружины, от которого после вчерашнего пикника сильно отдавало перегаром, мгновенно среагировал и, придерживая степняцкую саблю, побежал в барак и спустя несколько минут приволок с собой хмельных кузнецов. Оглядев хмурых мужиков, я распорядился следовать за мной и, не дожидаясь их реакции, пошёл обратно в свою хату.