Сразу уделав того насмерть.

В треск автоматического оружия вплеталась сухая дробь одиночных выстрелов. Даже в снегопад немцы легко узнавались по широким, без поясов, шинелям.

Новый взрыв резанул коротким градом осколков. Осыпав путешественников во времени комьями затвердевшей грязи.

Кажется, и ВРЕМЯ разобралось, что они-готовые покойники и мины стали падать еще ближе.

Подоспевшие фрицы пытались контратаковать. Они прибегали по гребням и земляным скатам, на секунду-другую замирали, открывая огонь. То здесь, то там сверкали вспышки их выстрелов. Выкашивая красноармейцев.

Кто-то, по-немецки, громко отдавал отрывистые команды.

Во взгляде и лице Дэвида появилась некая, почти болезненная, сосредоточенность. Джульетта и ухом повести не успела, как агент времени приподнялся на руках и рывком вытолкнул себя из воронки. Крикнув напоследок:

– Жди сигнала! И носа без него не высовывай!

Дэвид выделил для себя командующего немца, с самоуверенно пустым лицом. Судя по погонам и петлицам, это был обер-лейтенант, который управлял этим отрядом. В ближний бой он не вступал. Предпочитая расстреливать наших бойцов из парабеллума. Это было не сложнее, чем стрелять по крупной рыбе, плавающей в тесной бочке.

"Медлить было нельзя!"

Дэвид выскочил, точно бык из загона. Поднявшись перед смертью в полный рост. Вновь треснул пистолетный выстрел. Дэвид видел, как обер-лейтенант гарантированно, в лоб застрелил красноармейца, сунувшегося лицом в снег, и начал менять обойму в пистолете, отдавая лязгающим голосом свои приказы.

Перепрыгивая через павших, Дэвид продолжил бег, еще больше ускоряясь. Прямо с искрами из под подошв.

Он не потерял форму. И знал это.

Разведчики не спускали с поднадзорного глаз.

Обер-лейтенант взвел затвор и с первого же выстрела стал прицельно работать в направлении Дэвида. В полку офицер славился своей меткостью и твердой рукой. За что был награжден аксельбантом "За меткую стрельбу". Едва прицельная мушка разделила лицо бегущего пополам, обер-лейтенант нажал на курок.

Дэвид был так же ловок, как и в те дни, когда только обрел свое боевое мастерство на базе в "Куантико". Он мягко уклонился от пули, словно делал это не одну сотню раз, (порез на боку его почти не беспокоил).

Обер-лейтенант пока еще ничего не понял и выстрелил дважды. Точно кладя пули в грудь. Обвинив в неудаче прилетевшую в глаз снежинку.

"В бою, из под выстрела, выносят только ноги."

Агент времени был отлично скоординирован. Зная про себя, что способен на это. Воинский опыт впитывался в него и накапливался, как в каком-то неизвестном науке аккумуляторе. Сыграв корпусом, Дэвид остался на ногах. Одна из пуль попала в красноармейца, который побежал за бывшим воздушным маршалом следом. Выстрел снес солдату пол черепа.

Это выглядело как сплошное безумие! Но Дэвид знал своего врага. Он изучал его долго и старательно.

Последовал новый выстрел. Немец совершенно ничего не понимал! Как только обер-лейтенанту случалось выстрелить-он тут же его терял.

Дэвид двигался с молниеносной точностью. Но, при этом, плавно и размеренно.

Он был, как бумажная мишень, подхваченная ветром войны.

"Даже издали ощущалось, что у фрица начинается паника."

Непревзойденный стрелок полка схватил парабеллум двумя руками и выстрелил три раза подряд. Уверенный, что положил пули точно в цель.

Дэвид двигался на каждый выстрел, оставаясь неуловимо текучим. И в последний миг, заигрывая со смертельной опасностью, сваливался с линии стрельбы, в рваном ритме рывков из стороны в сторону. Сокращая прицельную линию и меняя направление.

Пользуясь терминологией спецслужб: "качал маятник".

Он умел делать такие вещи и был собран до предела.

"Фриц его даже не зацепил."

Алчущие смерти, девяти миллиметровые пули ушли в снег.

Обер-лейтенант выстрелил-и снова промах!

Фриц дернул курок не целясь. Потому что Дэвид был прямо перед ним. Баек сработал в холостую. Гитлеровец продолжал лихорадочно давить на курок.

"Патроны кончились!"