Биометрический прибор молчал, не зашкаливая за синую горизонталь. Нельзя сказать, чтобы Иллари заподозрил неладное, но его мнение было не единственным. Спецназовцы пошептались и стали расползаться на животах в разные стороны.

Пелену упавшего на воду горячего пепла давно смыло течение, но на узком мысе, сужающем русло реки, были отчетливо видны следы свежей копоти. Намытая полоса песка отлого спускалась к самой воде. Вода не пускала звуки вдаль, заглатывая их речным потоком.

С обезьяньим проворством, пригнувшись, Парс слетел с каменистого откоса. Пробежал по узенькой естественной дамбе на остров и вытянулся за выброшенной на берег иссиня-черной, словно обугленной коряжиной.

Если на том берегу и был тот, кто хотел его убить, то он явно опоздал.

Гладкие прибрежные камни блестели как кожура свежевымытых слив. Шумная река фыркала брызгами, отчего носилки с телом Крейга оделись жемчужным ворсом. Капельки покачивались и дрожали как дорогие рюши, а лицо оперативного провидца словно покрылось испариной. Тронутое синевой, оно казалось потерянным и усталым.

"Мне уже некому нравиться,"-как бы говорило оно.

Драккер медлил. Коряга, на которую так надеялся Парс, не являлась помехой для"Пустельги". Пуля из очищенного урана с расстояния в полтора километра пробивала навылет пятнадцати сантиметровую стену из армированного бетона.

Милосердие оскорбило бы его, а пренебрегать глупостью противника, себе в ущерб, он не мог и не собирался. На лице Драккера не читалось сожаления, лишь отупение, которое трудно было объяснить простой сосредоточенностью. Холодные, безразличные глаза уставились на цель, а палец выбрал свободный ход кнопки, и он нажал на нее.

Оружие делает тебя кем-то важным. Исполняет твои мечты. Подчиняет тех, кого ты хочешь бояться. Но самого себя контролируешь только ты. Победить себя в такие минуты бывает самым сложным испытанием. Ты больше не хочешь знать, кто ты такой и жмешь на курок ... Завершенная концепция безумия, уже независящая от тебя самостоятельность вылетевшей из ствола смерти оценивает твою работу на точность исполнения. Летит, мчится подлая овеществленная идея, отлитая в метал неведомой жутью. И не торопиться объяснять каждому встречному, что живет он в эпоху отчаяния.

Оставив при себе только десантный нож и офицерскую модель девяти зарядного "люгерта", Рон налегке побежал вверх по течению. Надувной жилет из тонкой резины облегал его плечи и грудь. Поднявшись метров на восемьсот, спецназовец выбежал из леса и без промедления окунулся в кипящую пеной воду. Быстро достигнув глубины Рон в размашку поплыл навстречу течению, пытаясь как можно ближе оказаться к противоположному берегу и избежать мели вблизи выступающего острова. Его сносило, но он преодолел стремнину и оказался под тенью свисающих кустов. Хвататься за них не стоило, гибкие ветви покрывали мельчайшие колючки и это Рон успел заметить заранее. Он безостановочно работал руками и ногами, негромко, время от времени, фыркая и отплевываясь, пока под ногу не попался устойчивый камень. Оттолкнувшись от него, Рон в несколько гребков достиг берега и выбрался на длинную, белую песчаную косу. Осторожно, крадучись, спешно скрылся в лесу, оставляя на траве малозаметную цепочку мокрых следов. Добравшись до густого места Рон встал рывком и, забирая вправо, мягко побежал меж деревьями. Он чувствовал, что нужно торопиться, но не нарушать поспешностью естественный ход вещей.

Ничего не решалось на глазок. Высокотехнологичное длинноствольное оружие с кратким воющим вздохом плюнуло огнем. Переполненная гнилыми пустотами коряга расщепилась как драный вязаный веник, обдав рыжей трухой распластавшегося в грязи Парса. Ликующий ствол"Пустельги" повторил выстрел, и Парс остался жив только потому, что облако из древесной пыли и опилок на какое-то малое время закрыло видимость снайперу. У парса была отменная реакция. Спецназовец привел в действие маскировку верхней одежды и в тот же миг резко вскочил и, рыская побежал на другой край острова.

Иллари, лежавший до этого в ожидании, в подлеске на высоком месте, среди густо разросшихся молодых деревьев, засек крохотную вспышку и с легким металлическим лязгом передернул затвор. При повторном, прогремевшем с того берега выстреле, он поправил бегунок на прицельной планке, изменив растояние до цели и плавно нажал на спусковой крючок. Затвор легко скользнул в тонком слое смазки с частыми толчками выбрасывая гильзы и сопровождая едва заметный поворот плеча сполохами в компенсаторе наствольника.

В любом исполнении засада выглядит недостойно. Подвиг друга, бегающего по острову как заяц, позволил Иллари стрелять не наобум, а в самое секретное место, где притаился терпеливый, коварный враг.

Он убил его. Иллари не сомневался в этом. Хеклер забрил наголо пятачек вблизи высохшего леса, изрядно искромсав стволы. Изрыл землю, перевернул все вверх дном. Превратив кусок берега в обнаженную, зловещего вида, заостренную рану.

Если снайпер обзавелся семьей, его жена уже могла примерять вуаль вдовы.

Истащив обойму сработала затворная задержка и установленный на сошки хеклер замер в сизом тумане собственных пороховых разрывов. Иллари подул на него и отлег от приклада, разминувшись с пущенной в его голову пулей так близко, что почувствовал стремительное движение воздуха вдоль пульсирующей на виске вены.

Следовало десять раз подумать, прежде чем наживать себе такого врага.

Иллари кубарем откатился в сторону, лихорадочно ища вшивную планку на одежде чтобы включить трансляторы маскировки.