– Здравствуйте, - жизнерадостно рявкнула я.
– Я по поводу Телона Оникса. Есть вероятность, что он не виновен, и это преступление носит сверхъестественный характер.

Я с вызовом уставилась на лысину мастера-целителя, окруженную венчиком седых волос. Маг торопливо нацепил на себя свою шутовскую шляпу.

– Юная леди, - начал с бобриной обстоятельностью хозяин дома.

– Айарта Глен, - подсказала я.

– Госпожа Глен, а ваше дело не могло подождать утра?
– раздраженно заметил судья.

– Если муж жертвы был под контролем мага, то преступник может беспрепятственно покидать город в эту самую минуту, - предположила я. Высокое собрание выглядело неубежденным. Кажется, такой вариант их более чем устраивал.

– А если господин Оникс был одержим, то злой дух может прямо сейчас вселяться в вашу жену, - зловеще добавила я.

– Ну и пускай, - с хмельной бесшабашностью махнул рукой управляющий.
– Сам вселится, сам пускай и выкручивается, с этой ведьмой сам черт не сладит.

Но маги отнеслись к моим догадкам вполне серьезно.

– Думаю, нам стоит внять словам госпожи Глен и немедленно отправиться в тюрьму, - подал голос шаман-погодник. Это был мужчина средних лет с хищным разлетом бровей и крупным горбатым носом, делающим мага похожим на ястреба или коршуна.

– Конечно, ты же проигрываешь, - объяснил рвение мага командир стражи.
– А мне как раз карта пошла.

– Господа, - раздался голос у меня за спиной. Я развернулась на каблуках и оказалась нос к носу с Атеном.
– Госпожа чародейка права. Боюсь, я допустил оплошность при допросе жертвы и не обратил внимания на важную улику. Простой осмотр ауры подозреваемого в убийстве выявит правду и не займет много времени.

– А, ладно, - городской управляющий бросил карты и сгреб кучку монет, лежащих перед ним.
– Пошли, что ли.

– Марис, тебе идти не обязательно, - осадил его целитель Верном.
– Дело магическое, мы сами управимся.

– К жене я не пойду, - заупрямился чиновник.
– Пока вы во всем не разберетесь. Вдруг она уже того, зараженная.

– Одержимая, - поправил Атен.

– Во-во, вчера как одержимая орала. Я, дескать, пялился на графиню в театре, - алкоголь явно развязал ему язык и теперь Мариса несло.
– Ну взглянул одним глазком, с нее не убудет. Кто б не взглянул, там сверху такое... и снизу...

Он обрисовал руками, какое такое было у графини сверху и снизу. Атен одобрительно хмыкнул.

Судья идти отказался.

– Если что найдете, не забудьте сказать, а то завтра я вашего Оникса буду судить, а в обед его вздернут.

Правосудие в этих краях было быстрым, поняла я.

Часовые у входа в тюрьму еще не сменились, тот крестьянский олух, что не впустил меня в первый мой визит, угрожающе выставил вперед алебарду и приготовился снова гнать настырную чародейку в шею.

– Сказано же, не пущать!
– прорычал он, а потом заметил в процессии, шествующей за моей спиной, своего начальника.
– Вечер добрый, господин Нерол, я тут, того, службу несу, отгоняю зевак всяких.

– Молодец, Гиш, молодец, - Нерол важно кивнул стражнику, едва заметно поморщившись. Кажется, служебное рвение парня переходило все разумные границы.
– Но нам нужно видеть одного заключенного.

Нас провели по узким сырым коридорам к камере с убийцей. Вентиляция в тюрьме была из рук вон плохо устроена, а сантехнические удобства ограничивались ведром, даже без крышки, так что ароматы в воздухе витали невообразимые.

Но узнику было все равно. Он скорчился на тюфяке в углу камеры и не пошевелился, когда его позвали. В камере было темно, пришлось зажечь магический светлячок, чтобы что-нибудь разглядеть. Когда я увидела лицо арестанта, я поняла, что мои худшие опасения не напрасны. В глазах убийцы было пусто, в них не было ни капли разума, как у обезумевшего от боли животного. Его рот кривился в беззвучном крике, но перехваченное спазмом горло не издавало ни звука.

– Мы наблюдаем симптомы посттравматического стресса, характерного для человека, пережившего одержимость, - отстраненно заявил Атен. Меня его холодность не обманула, я заметила, как дрогнул его голос. Он облажался. Он пропустил намек в словах жертвы, он не проверил убийцу. Теперь его гордость была задета и саднила, как присоленная царапина.

Так ему и надо.

Я включила 'второе зрение' еще на входе в тюрьму, поэтому долго ждать не пришлось. Я мельком заметила, что у Атена очень яркая серо-фиолетовая аура, ее отсветы расплескались по стенам камеры. Но меня интересовал другой человек. Я обернулась к мужчине, лежащему в позе зародыша.

– Мне нужно на воздух, - прошептала я, гася 'второе зрение'. Я пошатнулась и ухватилась за грязную стену, Атен подхватил меня под локоть и потащил обратно по коридору. Меня мутило.

Только оказавшись под открытым небом, я смогла вдохнуть полной грудью и немного успокоилась.