За нашими спинами раздался частый перестук копыт. Я повернула Тумана к обочине, чтобы пропустить торопыгу, но услышала голос Севилы:

– Айта! Да стой ты, глупая скотина!

Я удивленно обернулась, чтобы узнать, чем это я заслужила подобное обращение. Глупой скотиной оказалась лошадь Севилы, молодая норовистая кобылка вороной масти, которая разыгравшись, плясала посередине дороги и пыталась цапнуть свою наездницу за коленку.

Тайрен спешился и помог магессе обуздать ее транспорт, и целительница с облегчением поблагодарила его.

– Я как раз тебя искала, - выдохнула она, когда наконец поравнялась с Туманом.
– В замок прибыл курьер с письмом от каменорского головы, у них там кто-то отравился, заболел и был проклят, если я все верно поняла.

Каменорском называлась гномья слободка на окраине владений герцога Раумского. Я там еще не была, но была наслышана о каменорских ярмарках.

– Я в гномьей физиологии совсем плаваю, так что мне бы не помешал взгляд со стороны, - умоляюще проговорила Севила.
– А завтра будет базарный день, заночуем там и погуляем по рядам, туда съезжаются купцы со всего края, может, что интересное присмотришь.

Тайрен выглядел расстроенным, и я почти начала отказываться, но лорд махнул рукой и сказал:

– Езжай, новолуние еще не скоро, погода сейчас ясная, так что до твоего возвращения таинственная девочка вряд ли покажется.

– А если покажется, заспиртуй ее мне для музея, - попросила я.
– Никогда еще не видела душесосущих девочек.

– Я видел, - заверил меня Тайрен.
– Только те, с которыми я знаком, вылезают не из колодцев, а из позолоченных карет.

Прощально махнув ему рукой, я развернула Тумана и отправилась вслед за Севилой. Дорога была неблизкой, но поговорить нам почти не удалось, ее кобыла пыталась то с места рвануть в галоп, то принималась теснить Тумана, а иногда просто сходила с дороги и начинала щипать траву, не реагируя на вдохновенные рывки поводьев.

– Вот чертова бестия, - жаловалась целительница.
– Я вымоталась так, будто я ее везу, а не наоборот. Вернемся - попрошу конюха дать мне самую старую и тихоходную клячу, которая есть в конюшне, потому что с этой разбойницей нам не по пути.

– Да тресни ты ее как следует, - жестокосердно посоветовала я.
– Она почует тяжелую хозяйскую руку и угомонится.

– Я об ее за... круп всю руку отбила, - Севила продемонстрировала мне поврежденную конечность.
– А она только поржала надо мной.

– А магией попробовать?

– Пробовала. Больше не буду. Ужалила я ее легоньким разрядом, она хвост задрала и неслась, не разбирая дороги, две версты. Я боялась, что она сломает себе ногу, а из моей зарплаты вычтут стоимость лошади. Но кое-что я все-таки сделаю, подержи-ка ее.

Я слезла с коня и ухватила вредную кобылу под уздцы. Севила положила руку между конских ушей, закрыла глаза и что-то забормотала.

– Готово. Идти будет медленно, зато туда, куда я скажу.

Лошадь уставилась прямо перед собой стеклянным взглядом и побрела на негнущихся ногах.

– Ты ее загипнотизировала!
– догадалась я.

– Пришлось, - со вздохом призналась целительница.
– Я слишком устала, чтобы сражаться с ней за каждую сажень.

– Тебе бы шпоры и плетку, тогда бы эта злодейка быстро поняла, кто здесь правит, а кто везет.

– Не умею я ими пользоваться, - Севила больше не понукала лошадь, хотя та еле перебирала ногами.
– Да и транс через часок придется снять, или чертова скотина окончательно рехнется.

Я быстро вскарабкалась в седло, и Туман зашагал рядом с вороной, опасливо косясь на внезапно присмиревшую подружку.

– Ты применила гипноз с полным подчинением?
– уважительно присвистнула я.
– Я так не умею, у меня почти нет способностей к ментальной магии.

– Меня даже хотели распределить на факультет Магии разума, но я отказалась, - похвасталась чародейка. Обычно магические способности проявлялись только в одной форме, и каждый волшебник имел только одну специализацию. Я была светлым магом, и хотя могла изучить какие-то боевые, целебные или ментальные чары, но они давались мне с большим трудом, и результат сильно отличался от идеального. Крайне редко появлялись маги, способные изучить в равной степени хорошо две школы магии. А маги-универсалы, которым легко давалось волшебство в любом своем проявлении, были просто мифическими созданиями, вроде грифонов.

В гномью слободку мы прибыли на вечерней зорьке. Вороная после сеанса гипноза резко изменила свое мнение о своей всаднице и перестала выкаблучиваться, так что для Севилы дорога оказалась приятней, чем могла бы быть.

Нас уже ждали. За околицей ошивался невысокий, но широкоплечий, как и все гномы, субъект с настолько рыжей бородой, что его хотелось окатить из ведра с водой на случай самовозгорания.

– Чаровницы?
– спросил он.
– Из большого замка?

Мы утвердительно закивали. Гном отвел нас на конюшню, где мы могли оставить своих лошадей под присмотром деревенского конюха. Понюха, поправила я себя, увидев ряды маленьких стойл и их обитателей. Это была горная порода пони, отличавшаяся выносливостью, лохматой шкурой и характером голодной пираньи. Лошадям пришлось пригнуть шеи, чтобы пройти в дверной проем, и стоящие в конюшне пони провожали новых соседей злобными взглядами из под трогательных пушистых челок. Как мне показалось, один коник даже зарычал, скаля крепкие квадратные зубы.