— Кое-что есть. Ох Сережка, кого я только не насмотрелся в этой публике! Но один мне попался — уникум, редкий зверь. Шофер, большого начальника возит, культурный — аж жуть! Я, говорит, книжки коллекционирую. Так и сказал — книжки! У меня, говорит, уже все книжки есть, представляешь? Все! Не как-нибудь, а все! Только, говорит, "Ремаркеса" еще не достал. Но найду. И найдет! Вот кончится наш конкур, и спокойным вечерком, сидя у камина, я расскажу тебе подробнее…

— Да, да, — перебил я. — Вечерком, у камина. По делу ты что-нибудь выбрал?

— Ну, говорю же, кое-что есть, а ты перебиваешь. Некоторых "коллекционеров" я на заметку взял. Даже фотографиями их запасся. Теперь, если профессор Пахомов пожелает, он может, я думаю, опознать тех двоих, что приходили якобы от музея. Они же, вернее всего, и шарили в его квартире. Но, мне сдается, он не пожелает.

— Почему?

— Профессор Пахомов часто выезжает за рубеж. Михалыч нам правильно посоветовал его командировками поинтересоваться. С этого нам, дуракам, начинать надо было. Сейчас бы мы гораздо дальше ушли, уже конец бы видели.

— Что-нибудь удалось выяснить?

— Удалось. У профессора были какие-то сложности с неучтенной валютой. Его пожурили и простили: человек заслуженный, пожилой, с именем. А в последней поездке он вел себя несколько странно. По словам одного из коллег, его просто лихорадило, он имел там несколько частных встреч, его видели в обществе главы какой-то фирмы газонокосилок. "Кюхель и сыновья", кажется.

— Отлично! Ты газеты читаешь?..

— Погоди ты с газетами, не перебивай. Я что думаю: не разыграл ли нас уважаемый профессор? Не договорился ли он получить за свою шпагу зелененькими, если она кому-то очень нужна там? — Он махнул рукой в ту сторону, где садится солнце.

— Легенда неплохая, — нетерпеливо согласился я. — Шпага похищена давно, в милицию он заявлял, на Павлика они подозрение бросили. Если что и сорвется — я не я и сабля не моя?

— Вот то-то! А ты — газеты! Читаю, да не каждый день.

— Плохо, Яков. В городе сейчас выставка проходит, а ты не знаешь об этом.

— Какая еще выставка? Ты что? Может, еще в кинишко сбегаем? Или у нашей Люськи билетики на премьеру возьмем? Она рада будет — давно по тебе сохнет. Спорим, что у вас места рядом окажутся?

— Яша! Выставка сельскохозяйственных машин, международная, девятнадцать стран — наших и ненаших! Дошло?

— А косилки? Это сельское хозяйство?

— Тебе виднее, — усмехнулся я. — "Вжик, вжик! По росе, по косе!"

— Глаз с него не спускать! Ну, профессор кислых щей!

— Яша, у меня тоже новость.

— Что такое? Неужели звонил?

— Да, пан Годлевский ждет меня и кошечку сегодня вечером, надеется обрадовать.

— Так, с вами со скуки не подохнешь, сказал бы Егор Михайлович, скорее уж от смеха. Ну и добро — прихлопнем их там, место удобное.

— В контору я один пойду.

— Ты-то вообще никуда не пойдешь.

— Это еще почему?

— А если Полупьян успел их предупредить? Понимаешь, они могли вначале попытаться вручить тебе подделку, уж, наверное, давно разобрались — иначе не валялась бы она до сих пор на Мишкиной даче. Потом все сорвалось, и решили накрыть тебя с золотишком. Но это все не самое страшное. Не смертельное, во всяком случае. Ты бы ведь не стал жаловаться в милицию, что у тебя отобрали золото. А вот если Мишка успел им звякнуть, если они тебя засветили…

— Они давно бы смылись. И другое, а если настоящая шпага все-таки тоже у них? А не у профессора? И они хотят продать ее мне? Дядя Степа намекал, что если я очень заинтересован, то лучше всего брать с собой всю кубышку.

— Это может означать и кое-что похуже.

— Может, — я улыбнулся. — Но ты же не оставишь меня в беде, Яша? Ты ведь мобилизуешь все лучшие силы, да?

Дядя Степа был один, и у меня немного отлегло от души. Он так же, как и в первый раз, очень радушно принял меня, снова предложил выпить, положил на стол раскрытую коробку "Мальборо".

— По-моему, князь, я выполнил вашу просьбу безупречно. Могу предложить в качестве довеска к казацкой шашке прелестную и очень редкую вещь. О такой вы не могли и мечтать. Допускаю, что она могла вам сниться… В радужных снах юности, когда все прекрасное кажется достижимым. Боже, как давно это было!

— Что это за вещь? Я не коллекционирую спичечные этикетки и бачки от унитазов. Я вообще не собиратель, пан Стефан, и могу ошибиться.

— Вы будете рыдать от восторга, или я никогда не умел отличить человека со вкусом. Боюсь только разорить вас, князь. Как только вы увидите ее, вы твердой рукой пересыплете весь свой золотой запас в мои погреба, а если понадобится, то побежите закладывать имение, потому что отказаться вы будете не в силах. — Он резко сменил тон. — Кружочки у вас с собой? Прекрасно. — Годлевский протянул мне пачку с сигаретами. — Курите, князь. И покончим с формальностями. Нет возражений?