— И это все? — сказали они. — Мы думали, она встанет и произнесет целую речь.

— Или хотя бы небольшое стихотворение, — вставила Роза Ред. — Несколько строк, сочиненных экспромтом; например, таких:

Раздался общий смех, на звук которого из классной вышла мисс Джейн.

— Соблюдайте порядок! — закричала она, звоня в колокольчик. — В чем дело? Начался час занятий.

— Нам жаль, что миссис Флоренс уходит, — сказал кто-то из девочек.

— Откуда вам это известно? — резко спросила мисс Джейн, но никто не ответил.

На следующий день миссис Флоренс уехала. Кейти провожала ее взглядом с тайной грустью в душе.

— Ах, если бы она тоже сказала, что не верит, будто я написала ту записку! — сказала она Кловер.

— Мне все равно. Пусть верит! Она глупая и несправедливая женщина! — ответила независимая в суждениях Кловер.

Отныне руководство школой было возложено на одну миссис Нипсон. Прежде она никогда не занималась хозяйственными делами школы, но имела на сей счет ряд собственных излюбленных теорий и ждала лишь ухода миссис Флоренс, чтобы осуществить их на практике. Одна из теорий миссис Нипсон — очень удобная и экономная для нее, но очень неприятная для ее подопечных — заключалась в том, что очень вредно молодым девушкам есть мясо каждый день в жаркую погоду. Поэтому три раза в неделю школьный обед состоял теперь из пудинга и хлеба с маслом.

Пудинг был из бездрожжевого теста, в котором кое-где попадалась черная смородина или изюм. Но подъем в шесть часов, легкий завтрак и четыре с половиной часа учебы — все это чудесным образом возбуждает аппетит, что охотно засвидетельствуют все, испытавшие на себе подобный режим. Бедные девочки спускались к обеду голодные как волки и смотрели на большие бледные ломти, лежавшие на тарелках, с гневом и отвращением, которые я и не пытаюсь описать. Ломти были очень толстые, к ним подавалось много сладкой подливки и хлеба с маслом, но так или иначе, а еда не насыщала, и девочки уходили наверх не менее голодные, чем были до обеда. Те, кто ел во вторую смену, обычно висели на перилах лестницы, ожидая пообедавших, и, когда в ответ на вопрос: «Что вы ели?» слышалось: «Пудинг!», тихий стон проносился по лестнице и всеми овладевало уныние.

Вероятно, именно вследствие этих тяжких испытаний заказы к 4 июля note 45 в тот год были необычно большими. В школе было давней традицией, что девочки праздновали День независимости, покупая столько сластей, сколько хотели. В Хиллсовере не было кондитерского магазина, поэтому миссис Нипсон принимала заказы и затем посылала в Бостон за покупками, записывая их в счета как дополнительные расходы. В этих счастливых обстоятельствах девочки чувствовали, что могут позволить себе быть расточительными, и составляли свои заказы, даже не думая об их стоимости. Заказ Розы Ред в тот год выглядел так:

Два фунта шоколадных конфет.

Два фунта засахаренного миндаля.

Два фунта лимонного драже.

Два фунта конфетного ассорти.

Два фунта миндального печенья.

Дюжина лимонов.

Коробка инжира.

Коробка засахаренных слив.

Миндальный торт.

Следствием этого изрядного заказа было то, что, после того как прибывшие в огромной бельевой корзине посылки были розданы и школа двадцать четыре часа предавалась непривычным излишествам. Розу нашли лежащей на кровати со страдальческим видом и мертвенно-бледную.

— Никогда ничего больше не говорите мне о сладком, пока я жива! — простонала она. — Говорите о маринадах или соленьях или о кислых яблоках, но даже не намекайте на сахар ни в каком виде, если вы меня любите! О зачем, зачем я заказала эти убийственные сласти?

Но все было съедено, и школа вернулась к своему прежнему состоянию. А три недели спустя пришло время выпускного акта в мужском колледже.

— Вы с Кловер «чаши» или «симпозиумы»? — спросила Лили Пейдж, встретив Кейти в коридоре за несколько дней до этого важного события.

— Что это такое?

— Разве вам еще никто не говорил? «Чаша» и «Симпозиум» note 46 — два студенческих общества в колледже. И все девочки плетут гирглянды для того или другого, чтобы украсить их залы в день выпуска. Мы работаем в нашем гимнастическом зале: «чаши» — в восточной половине, «симпозиумы» — в западной. А когда гирлянды становятся слишком длинными, мы свешиваем их из окон. Это так весело! Я из «симпозиумов»! Присоединяйтесь!

— Я должна сначала подумать, — сказала Кейти, втайне решив присоединиться к тому обществу, в котором состоит Роза Ред. Оказалось, что это «Чаша», так что Кейти и Кловер записались в число «чаш». За три дня до выпускного акта началось изготовление гирлянд. Все послеобеденное время было отдано работе, и, вместо того чтобы выходить на прогулку или играть гаммы, девочки сидели в гимнастическом зале, вплетая дубовые листья в длинные гирлянды. В зал все время подносили новые корзины свежих листьев, и между соперничающими обществами шла борьба: кто сплетет больше.

Это действительно, как говорила Лили, было очень весело — сидеть среди зеленых ветвей, приятного запаха листьев, радостного жужжания голосов и общего ощущения праздника. Художники нашли бы немало материала для своих картин, если бы побывали в те дни в гимнастическом зале, но, к несчастью, ни один художник туда допущен не был.

Однажды, опорожняя очередную корзину. Роза Ред случайно наткнулась на белый сверток, спрятанный под листьями.

— Лимонное драже! — воскликнула она, действуя при этом двумя пальцами с азартом, достойным сладкоежки Джека из стишка Кейти. — «Чаши», нам подарок! Вам не жаль «симпозиумов»?