Я рад служить своему Отечеству, и не для награды это делаю. Но и отказаться от заслуженной награды я не могу, обидятся казаки. И семья обидится: так не делается!

Два ведра водки с меня добрым казакам за мой счёт, слава им!

Нацедили казаки из казённой бочки водку в вёдра. По полному ковшу преподнесли Василию и Валерию Борисовичу Семихватову.

— Испейте, добрые люди, за ум, за совесть, и казачью доблесть!

И мы, глядя на вас, тоже будем полниться, как эта чаша добром и совестью. Ох, и сладкая чара будет!

И пошли гулять ковшики по кругу, по цепким и сильным казацким рукам. А жёны их только развели руками. Ничего не поделаешь, и им надо развеяться, иначе и жить не стоит!

— И нам любо!

Всего шестнадцать семей осталось обживать новое место с отцом Никодимом и Василием Бодровым. Были здесь и Шохиревы. И ещё другие славные фамилии: Кузнецовы, Усовы, Димовы, Астафьевы. Все славные!

Заканчивалась весна и отрадно было людям снова прикоснуться к земле. Как никак, казак без земли себе жизни не представляет. Он цену ей с самого рождения знает. Она дороже ему всяких денег.

Когда прощались казаки с отцом Никодимом, то с уважительной улыбкой на лице всё же спросили его.

— Что же ты, батюшка, всех нас не перекалечил в пьяных единоборствах наших. При твоем мастерстве тебе это ничего не стоило бы. А ты столько шишек и обид от нас терпел, что только диву даёмся твоей жалости к нам. И ты всегда один нам противостоял, один.

Задумался и сам герой. Круто судьба обошлась с ним, мигом вознесла его!

— Я казак и не более вас грешен бываю. Потому-то всё вам и прощаю, дети мои!

Пригодилась моя сноровка в нужное время и в знатном месте, а не в пьяной драке.

Там было, где себя показать и что показать и вы всё видели, всё моё умение.

И вы простите меня, казаки, за мою необузданную дерзость и страстную любовь к жизни, а жить очень хочется. Не убить человека — эта самая великая победа над собой. Это великая победа! И я рад ей!

Уплыли казаки на плотах и дощаниках дальше вниз по Амуру, чтобы там новые места заселять и станицами от врага укрепляться. Более мудрых слов на прощанье ни у кого не нашлось, и только казацкие папахи замелькали в воздухе да цветастые женские платки.

Работали казаки с рассвета и дотемна, корчевали лесистые рёлки и поднимали целину.

С коровами и с лошадями возились подростки и женщины. Торопились переселенцы обжиться на новом месте до наступления морозов. И никого не надо было подгонять в этом деле — зима шуток не любит и все это прекрасно понимали. Время дорого!

Однако и про службу не приходилось забывать — граница рядом. И хунхузы могут нагрянуть с той стороны, могут и покруче вражины.

И приходилось казакам на ночь выставлять часовых. Да ещё и не одного и не два, а целую смену. Тяжело людям было, и жаловаться некому часовым.

А если проспишь ворога, то всем крышка будет — за всех он в ответе. Ему не один человек свою жизнь вверил.

Но однажды случилось невероятное дело — тихо исчез часовой.

Только широкая колея на том месте, где он должен был находиться, пробороздив речной песок, исчезала в воде. Но самого часового и там не нашли.

Тихий ужас овладел поселенцами: тут что-то не так. Но кто стоит за всем этим разбоем, зверь или человек, вот загадка.

Но не прошло и двух недель, как всё повторилось, только по другому сценарию.

Дикий вопль часового разорвал ночную тишину. Затем ружейный выстрел у склада с военной амуницией подтвердил, что там, на посту, что-то происходит.

Похватали казаки своё оружие и фонари и пулей ринулись к месту происшествия. А женщины и подростки заняли оборону возле своих жилищ. Всё у них было отработано многолетними необходимыми тренировками и самой казацкой жизнью на границе. Где всё было просто и понятно: надо защищаться, иначе не выживешь.

Свет от фонаря выхватил из темноты ужасную и дикую для человечьего глаза картину.

На земле неистово боролись два тела: огромного по своим размерам удава, и полузадушенного, обречённого на смерть, Ивана Ангарского.

Всё сильнее удав давил человека и если бы тот не дотянулся до своего ружья и не дёрнул спусковой крючок, то удав победно довершил бы своё начатое дело и был бы таков.

Ринулся подоспевший казак на помощь своему товарищу и попытался как-то ослабить могучие кольца удава на его груди, как невиданный по размерам гад сильнейшим ударом головой в грудь опрокинул казака навзничь. Тот только успел тихонечко ойкнуть и беспомощно осел на землю. Молниеносный и мощный удар этой непробиваемой кувалды надолго вывел его из строя. Это был старший сын Василия Бодрова, Артём.