Джулия шла обратно вдоль Динбэнк быстрым шагом, чтобы не вызвать кривотолков соседей и осуждения Маргарет. Пока она шла, чувство усталости прошло. Она выпрямилась, подняла голову, расправила плечи и почувствовала себя легко и свободно. Прохожие смотрели на нее, и она знала, что это потому, что она улыбалась.

Пришло чувство облегчения. Теперь она знала правду, и это прибавляло что-то новое к ощущению свободы. Эта правда не была сопряжена ни с трагедией, ни с чудом, она была обыкновенной, как сама жизнь. И такой же драгоценной, как жизнь.

Джулия завернула за угол и оглянулась на дом матери. Теперь она отчетливо представляла его, уже без таинственного покрова, вызывающего страх. Очертания его были необыкновенно четкими — как будто летняя гроза промыла пыльный воздух.

Джулия еще раз оглянулась и почти побежала к тому месту, где ее ждал Александр.

Он сидел в машине и читал, но как только увидел Джулию, сразу отложил книгу в сторону. Джулия скользнула на сиденье рядом с ним. Взглянув на его лицо, она снова почувствовала прилив нежности. Ее лицо было открыто как сама истина, и она робко подставила ему губы. Она знала также, что если он оттолкнет ее сейчас, то все будет кончено.

Александр наклонился и прижался ртом к ее губам. И сразу все стало ясно.

Некоторое время спустя они заметили проезжающие мимо автомобили, закрепили ремни, и Александр включил зажигание. Солнечные лучи плясали на металлических ободках машины и отражались в их сиявших счастьем глазах. Глядя друг на друга, они вдруг увидели все так же ясно, как Джулия внезапно увидела Динбэнк — без налета глупой романтики, но со всем накопившимся наростом горечи и разочарований. У них вновь появился шанс, и они обладали уже достаточным опытом и мудростью, чтобы не упустить его.

— Расскажи, что там произошло, — попросил Александр.

Пока они ехали без всякой цели, Джулия рассказала про свою мать, дом на Динбэнк и всю историю своего рождения.

— И что ты чувствуешь? — спросил он. Джулию радовало такое теплое участие.

— Я почувствовала себя свободной, — ответила она.

Она рассказала ему о замкнутом круге, который, казалось, привел ее обратно к тому месту, откуда она начинала с Мэтти, и о том, что приняла неприглядную правду как должное, потому что понимает, что не может ее изменить.

— Я свободна, — сказала Джулия. — Но на это ушло много времени, не так ли?

Александр остановил машину. Он осторожно поставил ее у края дороги. Джулия терпеливо ждала, когда он повернется к ней.

— Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, — сказал Александр.

Джулия не стала колебаться. Ее лицо расцвело в улыбке, которой Александр никогда раньше не видел.

— Я могу вернуться, если ты меня примешь, — сказала она. — Ведь я могу себе это позволить, я же свободна?

Он обнял ее и поцеловал; проходившие мимо школьницы заглянули в окошко и, тихонько постучав, засмеялись при виде такой страсти у уже немолодых людей.

Джулия вдруг увидела, что они припарковались возле большого парка, благоухающего весенней зеленью.

— Давай прогуляемся под деревьями.

Выйдя из машины, они прошли через высокие резные чугунные ворота. Они брели по земляным дорожкам между платановых деревьев, пересекли широкие, покрытые травой лужайки и вышли к озеру, окаймленному плакучими ивами. Александр взял руку Джулии и вместе со своей опустил в карман пальто. Они сели на скамейку, тихонько беседуя и глядя на неподвижных рыболовов и уток, оставлявших за собой волнистую рябь. Они понимали, что за прошедшие годы в их отношениях возникла пустота, которую нужно заполнить. Сейчас они говорили лишь о мелочах, оставляя главное на потом.

Когда холодный ветер согнал их с места, Александр обнял Джулию за плечи, и они пошли, шагая в ногу и соприкасаясь бедрами. Когда они проходили мимо клумбы с алыми тюльпанами, Джулия вспомнила о насыщенных ароматах монтебелльского парка. Она все еще любила его, но уже не смогла бы поменять на самое прекрасное место в мире — на однообразие лондонского парка. С восхищением глядя на тюльпаны, она улыбнулась. Казалось, их яркий цвет полыхал в воздухе. Он был такой же жаркий и жгучий, как и ее собственная кровь. Физическое влечение охватило Джулию, внезапное и острое. Александр видел это и испытывал то же самое. Они вышли из парка и поехали.

Квартира в Кенсингтоне приветливо встретила их как надежное убежище. Джулия и Александр заперли за собой парадную дверь, смеясь и трепеща от того, что случилось. Эта квартира не была связана с воспоминаниями. Они понимали, что заключили соглашение и пришли сюда, чтобы провести время вместе. Александр видел, как пылали щеки Джулии и яркий свет отражался в ее раскосых глазах, обращенных к нему. Смех утих, уступив место безудержной жажде, он привлек ее к себе. Она была гибкой как тростник, тоньше и легче, чем та Джулия, которую он помнил. Ее тело было горячим и вызывало у него желание.