Однако Джулия отпрянула, удерживая его на вытянутых руках. Александр знал, что после всего будет очередное препятствие.

— Нет, — сказал он. — Не сейчас.

— Послушай. Я хотела сказать тебе, что всегда ошибалась. Я была эгоисткой и всегда ставила свое «я» на первое место, вместо того, чтобы больше узнать о тебе и Лили. Я никогда ничего не сделала для тебя, правда? Ничего. И стыжусь этого, Александр. Я виновата в том пожаре и в том, чем занималась с Джошем Фладом, а также в том, что пыталась увезти Лили из Леди-Хилла. Если я смогу исправить это, я это сделаю.

— А я ожидал, что ты будешь любить мой дом так же сильно, как и меня. Я знаю, что ты любила меня, Джулия.

— Я и сейчас люблю.

Джулия казалась сейчас очень нежной. Он любил эту нежность, она была в ней всегда. Раньше он упивался своим правом требовать этого.

— Я тоже ошибался.

Джулия убрала руки.

— Нет, — эхом отозвалась она. — Не сейчас.

Они пошли в спальню и легли вместе.

Джулия боялась, что ее тело забыло ласки. Она привыкла пользоваться им, а не получать и давать наслаждение. Но все забытое вернулось к ней с большей живостью. Ответ Александра лишь удваивал эти силы, и для них музыка прежнего узнавания звучала еще более восхитительно, чем познание новизны.

Потом они лежали в тихой комнате вместе, глядя друг на друга и отмечая следы прожитых лет. Им не нужны были слова.

На улице стемнело, быстрые и загадочные весенние сумерки медленно переходили в ночь. Джулия посмотрела на свои ручные часы. Было почти девять часов.

— Я должна позвонить Мэтти, — сказала она.

Александр с наслаждением зевнул.

— А я приготовлю что-нибудь выпить, — предложил он. И, пошатываясь, направился в кухню. Джулия набрала телефон Коппинза.

Мэтти сидела на постели. Она не знала, как долго сидит, но руки и ноги были негнущимися и тяжелыми. Должно быть, прошло много времени. Она, хмурясь, посмотрела вниз и увидела пустую бутылку, валявшуюся среди складок смятого покрывала. Когда зазвонил телефон, Мэтти вспомнила, что стояла у окна, глядя, как ветер раскачивает деревья. Она ненавидела ветер. Она задернула шторы, чтобы не видеть непогоды, но все же слышала, как ветер стучит по крыше.

— Мэтти?

— Да.

— Мэтти?

— Я слушаю. — Ее голос звучал невнятно. Даже в ее собственных ушах он прозвучал хрипло, как будто она давно не разговаривала вслух.

— С тобой все в порядке?

Порыв ветра был такой сильный, что она едва могла расслышать, что говорит Джулия. Интересно, когда она звонила в последний раз? Неужели это было этим утром? С тех пор прошла уйма времени, но она не имела представления, чем занималась до сих пор.

— Который час?

— Девять, — ответила Джулия своим ясным голосом. — Мэтти, ты опять чуточку выпила? Тебя плохо слышно. У тебя есть какая-нибудь еда?

— Это в девять-то часов вечера?

— Конечно. Послушай, миссис Гоппер с тобой? Можно мне с ней поговорить?

— Я плохо тебя слышу. У вас тоже ветер?

— Да. — Ветер гнул ветви ив и качал тюльпаны в саду.

— Здесь такой сильный ветер, — тихо сказала Мэтти. Но она была рада, что это действительно так. Она уже стала побаиваться, что ветер шумит только у нее в голове. Теперь, казалось, он готов был ворваться к ней в спальню, от него качались тяжелые шторы на окнах. Мэтти отвернулась от окна, сгорбившись. — Миссис Гоппер пошла в деревню поиграть в вист. Я в порядке. Собираюсь сейчас пообедать. С подносом, у телевизора. Там идет какая-то пьеса, которую я хочу посмотреть. — Они любили так обедать, когда был Митч. Мэтти сочинила кое-какие мелочи специально для Джулии, как будто эти подробности могли успокоить ее.

— Ну что ж, звучит обнадеживающе. В какое время будет пьеса? Я хочу приехать, чтобы посмотреть с тобой.

Мэтти огляделась вокруг. Она не знала, что идет по телевизору, так как не смотрела программу уже много дней. Опустив глаза, она опять увидела следы пролитого виски на своей одежде. Вторжение Джулии пугало ее. Даже Джулия была здесь чужой, она была по ту сторону занавесей, которые не могли скрыть от нее ветра. Джулия увидит эти следы виски, хотя и так уже тяжело переносить подозрительные взгляды миссис Гоппер.

Мэтти лукаво усмехнулась.

— Нет, не беспокойся напрасно. Пьеса успеет окончиться до того, как ты приедешь.

Разговаривая, она уловила, что беспокойство Джулии стало ослабевать. Мэтти почувствовала что-то вроде раскаяния, как будто она упускает жизненно важный шанс. Но она не хотела видеть здесь Джулию. Она постарается держать их всех на расстоянии, потому что тогда боль не так ужасна.

Сидя на постели и прислушиваясь к возне Александра на кухне, Джулия сделала последнюю попытку.

— Мэтт, здесь Александр. Не прислать ли его к тебе?

— Что? О, не беспокойся. Я пропущу из-за тебя начало спектакля. Передай ему мой привет, ладно?

— Хорошо. Конечно, передам. А он шлет тебе свой.

Невидящим взглядом Мэтти смотрела на смятое атласное покрывало, и внезапно бурный поток слез поднялся внутри нее и застлал глаза.

— Спокойной ночи, Мэтт. Я позвоню утром.

— Спокойной ночи. Спасибо, что позвонила.

— Спи спокойно.

Мэтти разжала пальцы и положила трубку, затем сбросила аппарат на пол. Он упал на ковер, издав приглушенное бормотанье, а порыв ветра заглушил остальные звуки. По лицу Мэтти текли слезы. Она качала головой из стороны в сторону, не в силах даже смахнуть их с подбородка. Ветер насмехался над ней, и она ничего больше не хотела, только уснуть. Она почти не спала прошлой ночью, а в те моменты, когда погружалась в короткую дрему, ей снился Митч, лежащий в холодном стальном ящике, а потом он виделся ей под землей, на кладбище, где завывал ветер.