– Боже… - я снова покраснела. Он знал, все эти два месяца, что я хочу его. Каждый вечер. Это было очень смущающе.

Пальцы Эдварда скользили вдоль моей спины, изучая каждую клеточку.

– Знаешь, сколько у меня не было женщины? – доверительно прошептал он в область моего затылка, отчего мурашки дружной стайкой рассыпались по моим плечам. – Пятьсот семьдесят четыре года.

– Сколько?! – ахнула я, пораженная. Мои глаза шокировано уставились в стену. Я не могла постигнуть этого числа. – Почему? Ты же… красивый?

– Этого мало, - Эдвард покрывал легкими волшебными поцелуями мое плечо. – Я говорил тебе, у нас не хватает женщин. Я знаю всех, четырехсот пятидесяти лет вполне достаточно, чтобы познакомиться. И если привязанности не возникает, то этого не произойдет уже никогда.

– А как же… проститутки? – предложила я. – Вы разве не можете просто поразвлечься?

По его дыханию я чувствовала, как он качает головой.

– Это только в твоем мире возможно. У нас в этом нет никакого смысла, ни одна женщина на такое не пойдет. Нет такой профессии.

Прежде, чем я сумела озадачиться вопросом, что значит все, что он только что сказал, Эдвард продолжил:

– У вас все иначе. Прочитал, что людям нужно время, чтобы пришли чувства, иногда достаточно много времени, и лучшая тактика поведения в этом случае – терпение. Я ждал… Еще вы можете любить много раз за одну жизнь, легко забывать и влюбляться снова. Надо же, какая несправедливость, обладаете абсурдно короткой жизнью и тратите ее бездарно, не цените то, что имеете, а теряя, бесследно забываете…

– А у вас не так? – задохнулась я, когда ледяные пальцы пробрались к моей груди под тонкой материей, и развернулась, наконец-то увидев его глаза, сиявшие, как драгоценные кристаллы, в слабом освещении, пробивающемся из прихожей. Я никогда не гасила свет там. По иронии судьбы, живя в одиночестве, я боялась темноты и таившихся в ней монстров.

– Не так, - согласился Эдвард. Тысячи вопросов, которые тут же завертелись на языке, он погасил жадным поцелуем.

Я охотно ответила, его губы были сладкими и отнюдь не нежными, но я не жаловалась. Мои пальцы нашли его обнаженную грудь – Эдвард, видимо, решил не церемониться, и разделся полностью, когда я сказала сакраментальную фразу «как тебе удобно». Его кожа была гладкая, с редкими волосками, твердые, стальные мышцы опасно перекатывались под моей ладонью.

Эдвард схватил одной рукой меня за шею, приподнимая, чтобы моя грудь выгнулась, а затем снова дернул материю. Разрывая сорочку прямо на мне, он застонал от нетерпения, а я взвизгнула, когда непослушная ткань впилась в некоторых местах в кожу.

Он схватился за мои трусики, а я испуганно вцепилась в его руку.

– Эй, эй, поосторожнее со мной, я не железная, - широко раскрыв глаза, я предостерегла его.

– Я знаю, знаю, - простонал он болезненно, но все же выпустил мою шею, давая упасть на подушку. – Ты такая… ранимая. Я могу сделать тебе больно. Сломать что-нибудь. Легко.

Мы уставились друг на друга, сдерживая дыхание. Я, насмерть перепуганная его признанием. Он, сдерживая очевидную страсть. Его глаза горели предвкушением, зажигая внутри меня огонь, в обход любого страха. Они больше не были с оттенком алого. От питания животными зрачки стали ярко-золотистыми, доказывая, что он держит данное мне слово, и тем самым призывая доверять ему, кто бы он ни был.

– Ну, ты уж постарайся не сломать, - попросила я, решительно снимая с себя останки сорочки и скидывая трусики. Эдвард лишь слабо улыбнулся в ответ на мою мольбу.

Он застонал, когда я ласково провела пальчиками вдоль его скул и потянула на себя. Мы оба дрожали от возбуждения. Его глаза закрылись, а когда я жадно взъерошила его кудри, он стремительно переместился, величественно нависая надо мной. В мучительном ожидании я изогнулась ему навстречу, поднимая колени. Мелькнула мысль о предохранении, но тут же исчезла, ведь я принимала таблетки. К тому же, Эдвард что-то упоминал о собственном бесплодии…

Его кудри были очень мягкими, а мышцы на плечах и шее внушали трепет.

Неожиданно быстро мои руки оказались над головой, закованные в ледяной захват.

– Не отвлекай, - пробормотал он и с шипением двинулся мне навстречу. Мои глаза закатились от этого холодного, мощного, долгожданного проникновения.

– Ах… - стонал он, с рычанием пытаясь быть осторожным.

– Быстрее, - умоляла я сквозь невыносимое головокружение. И только когда это стало причинять мне боль, я закричала: - Медленнее, медленнее!