Она нерешительно покачала головой. Поманив ее рукой, человек кивнул в сторону двери и отошел от окна.

Кайпа тоже подошла к двери. Но из осторожности отворила не сразу. И вдруг она услышала шепот в замочную скважину:

– Это я, Дауд!

Она рывком сдвинула засов и через мгновение уже радостно причитала:

– Да будет благословенным твой приход! Отпустили, наконец.

– Отпустить-то отпустили, но осторожность соблюдать надо. Ну а вы как тут управляетесь?

– Так и управляемся. Одна беда другую сменяет. Да ты проходи, садись…

Кайпа взяла его за локоть и сама провела в темноте в глубь комнаты, чтобы ненароком не наткнуться на спящего на полу Хасана.

– Какое счастье, что отпустили тебя! Поберегись их хоть теперь.

– Придется поберечься, – вздохнул Дауд. – Но не долго им осталось лютовать. Скоро конец этой власти. Умные люди говорят, революция будет!

– А что это такое, Дауд?

– Революция – значит, новая власть будет. Без царя, без помещиков, без пристава…

– Ой, да разве такое возможно?

– Очень даже возможно. Только для этого все люди должны подняться против старой власти. Это я слыхал от русских еще в Грозном, да и от тех, с кем в тюрьме сидел. Их за то и посадили, что они народ поднимают против царя и помещиков. И я теперь буду в наших аулах делать то же самое. Вчера вот встретился с двумя-тремя верными людьми. Они другим расскажут, глаза откроют…

– Поберегись, Дауд! Как бы новая беда тебя не настигла! – с печалью в голосе сказала Кайпа. – Каково твоей матери вечно жить в тревоге за сына!

Сказала, а сама посмотрела на своих спящих сыновей. Ей ли не знать, какое это счастье для матери, когда дети живы-здоровы и в безопасности.

– Как вы в поле-то одни управляетесь, Кайпа? Удается ли по сеять чего-нибудь?

– Да где уж там. Лошадь у нас пала прямо на пахоте. С тех пор живем только тем, что возле дома посеем, на огороде.

– Э! Без лошади дело плохое! Какая уж там жизнь!.. Надо вам любой ценой добыть лошадь…

– Что ты! На какие деньги нам лошадь покупать. Все лето кое– как перестраивали завалившийся дом. Совсем я из сил выбилась.

– Не зря говорится, говорится, что к несчастливому даже из отчего дома горе приходит.

– Вот уж истинно – пословица для меня придумана. Кому как, а мне даже из отчего дома нет радости!..

– Ничего, Кайпа крепись! И не заметишь, как дети подрастут. Будет тебе тогда и радость и достаток! Дауд снова сел и осмотрелся вокруг.

– А дом-то у вас лучше прежнего.

– Теперь, я думаю, постоит!

– Ты ничего не нашла под стеной, что примыкает к сараю? – нерешительно спросил Дауд.

Кайпа удивительно посмотрела на него и на минуту даже про очаг забыла, подошла поближе.

– А что там было?

– Я зарыл у вас в сарае винтовку. Завернул в старый мешок и зарыл.

– Вот странно! Ничего мне там не попалось… А я еще все думала, когда тебя забрали: «Ведь пришел к нам с винтовкой, куда же он ее дел?»

– Я даже камнями прикрыл то место, чтобы куры не разгреб ли…

– А может, дети видели? Сейчас спросим, – она подошла и рас толкала Хасана. – Сынок, сынок!

Мальчик поднял голову. Спросонья он не сразу сообразил, где находится и что с ним. В комнате было темно. Только окно чуть светилось едва забрезжившим светом восхода. Наконец взгляд мальчика выхватил из мглы фигуру сидящего мужчины.

Хасан привстал.

– Ты что, не узнаешь? – улыбнулась мать. – Это же Дауд.

Мальчик вскочил и бросился ему на шею.

– Э, да ты совсем взрослый стал! – разглядывая Хасана, улыбнулся Дауд. – Помощник что надо! Хозяин!..

– Сынок, мы вот про винтовку говорили. Дауд зарыл ее в нашем сарае перед арестом. Спрашивает, не попадалась ли она нам, когда стену разбирали. Может, вы видели?

– Видели… Мы нашли ее… – не очень охотно ответил Хасан.

Оно и понятно, что неохотно. Легко ли расставаться с вещью, которую уже считал своей? Если бы это был не Дауд, Хасан, может, и вовсе не признался бы, что винтовка у него.

– А где же она? – удивилась Кайпа. – Почему я ничего не знаю об этом?

Хасан молча вышел и через минуту вернулся.

– Молодец! – сказал Дауд, разглядывая винтовку, и проверил затвор.

Кайпа не могла прийти в себя.

– Вот те на! – сокрушалась она. – И даже словом не обмолвился…

Но обрадованный Дауд и огорченный Хасан не слыхали ее слов. Каждый думал о своем.

– Спасибо, сынок, – сказал Дауд, – ты хорошо сохранил винтовку. Хотя разок стрелял из нее или нет?

– Стрелял, и не один раз…