– Что же теперь будет ?

– Не знаю. Нас с тобой его величество обещал посадить в подземелье.

– Господи,- сказала Дора.- Да подземелье, с тех пор, как я попала к вам на службу, стало вторым моим домом.

– Ты мне тут не философствуй. Вот тебе черновик и бумага. Перепишешь текст красиво и без помарок. Нужно пятнадцать экземпляров.

– Зачем так много ?

– Затем, что столько надо.

Дора принялась писать. Текст для индульгенций разбойникам я разработал сам. В каждой из них было написано, что такой-то (оставлялся пробел) является законопослушным верноподданным его величества Франка Четвёртого и имеет перед ним особые заслуги, каковой факт удостоверялся приложением королевской печати. Дора быстренько изобразила пятнадцать листов, а я прошёлся по ним поддельной болванкой с королевским гербом.

В столице с таким документом лучше было бы не светиться.

– Шеф, а когда его величество посадит нас в подземелье ?- спросила Дора.- Надо хоть своих предупредить.

– Тебя так и тянет туда,- проворчал я.- Ты вот что, подруга дней моих суровых, собирайся, и чтобы уже сегодня вечером духу твоего в столице не было. Меня-то наш драгоценный король трогать побоится, а вот тебе, скорее всего, достанется на полную катушку.

– Вы издеваетесь,- сказала Дора с ожесточением.- Вам просто нравится меня изводить.

– Ты это о чём ?

– О той долговой расписке на ваше имя, которая подписана мною. Как же я уеду ? Проценты растут, а необходимую сумму мне ещё собрать не удалось.

Я прикрыл глаза и принялся рыться в памяти. На инструктаже координаторы говорили о Доре, да и Сергей Сергеич болтал какую-то чепуху насчёт ложных воспоминаний, кои должны будут придти ко мне от Турди. И после усиленных шкрябаний по сусекам моего мозга необходимая информация пришла.

Я вспомнил о том, что семья Доры как-то среди зимы оказалась на улице безо всяких средств к существованию. Королевский шут ссудил девушку деньгами, после чего принял её на службу. Вот откуда они были знакомы, мне вспомнить не удалось. То ли росли вместе, то ли Турди её когда-то грабил.

Подписав долговую расписку, Дора попала в рабство. Шут откровенно её домогался, однако в своих домогательствах не преуспел, вследствие чего его подчинённой приходилось терпеть придирки, издёвки и кратковременные командировки в дворцовое подземелье.

– Послушай меня...

– Нет, я не буду вас слушать ! Вы хотите, чтобы я с вами переспала, тогда, возможно, долги мне простятся ! Но этого не будет, слышите ?!

И вдруг моя, а не Турдина память подсказала мне, где я раньше видел эти глаза, столь яростно сверкавшие в эту минуту.

– Кто позволил тебе орать ? Да я тебе такое устрою ! Ты у меня будешь знать по именам всех крыс во всех подземельях королевства.

– И пусть ! Мне гораздо приятнее общаться с ними, чем с вами !

– Вот и пообщаешься. Присядь-ка.

– Я вполне могу слушать ваши издевательства и оскорбления стоя.

– Дело твоё. Знаешь, Дора, вчера его величество изволили звездануть меня скипетром по спине. И вот от этого мне открылось будущее.

– Чьё ?

– Твоё, как ни странно. Теперь я знаю, что произойдёт с тобой в дальнейшем. Например, скоро ты поймёшь одну простую вещь: не в деньгах счастье.

– А в чём ?

– Есть много более приятных... Ага, вот,- заметил я, найдя, наконец-то, в бумагах Турди долговую расписку Доры.- Видишь, это просто бумага.

– Но в ней написано...

– Да какая разница, чего там понаписали ! Слушай меня, я же тебе твоё будущее предсказываю. Пройдёт лет сорок, ты станешь старой, сморщенной, впадёшь в детство и станешь ходить под себя.

– А вы останетесь вечно молодым ?- хмуро спросила Дора.

– И где-то в это время у тебя родится внук.

– Вы это серьёзно ?

– Сперва, конечно, дети появятся.

– Уж не от вас ли ?

– Не знаю. Очень сомнительно. Так вот, твой внук станет величайшим человеком в истории. Как Александр Македонский. Или Архимед.

– А кто это ?

Я мысленно обругал себя и ответил:

– Ладно, пример неудачный. Скажем так: твой внук станет величайшим изо всех великих.

– А если у меня их будет два ? Или три ?

– Да может и с десяток. Но у того, о котором идёт речь, будут твои глаза. Точь-в-точь твои.

Я сложил вексель и быстро изодрал его в клочья. Дора ахнула.

– Что вы сделали ?!

– Не забывай о нашем разговоре и моём предсказании, когда станешь баюкать своего внучка на коленях и стирать загаженные им пелёнки,- добавил я, распахивая окно и выбрасывая в него клочки расписки.

Но порыв ветра занёс добрую половину их обратно, разбросал по кабинету, по волосам и платью моей секретарши.

– И с этого момента держись от меня подальше,- предупредил я.- И никогда, слышишь - никогда !
– и ни за чем ко мне больше не обращайся.