Было, конечно, весьма неприятно — опаздывать туда, где он сейчас был очень нужен. Однако, по соображениям Симона, плохая погода должна была закончиться так же внезапно, как и началась. По сути дела, это был шквал — только не в море, а над открытой, почти ровной, лишь слегка бугрящейся поверхностью, участком степи, как-то затесавшимся между двумя мощными лесными массивами.

Приземлиться удалось — учитывая неблагоприятную обстановку — почти идеально. Во всяком случае, платформа при снижении не пострадала, да и Симон отделался лишь парой ссадин. Правда, в момент касания раздался звук, какого Симон не ждал: не громкий удар при посадке платформы на грунт, но лязг от удара металла о металл. Это очень не понравилось инженеру, поскольку, скорее всего, означало, что платформа сама себе причинила вред: никакого другого металла здесь быть просто не могло.

Симон без размышлений заякорил платформу — на случай, если ветер дойдет до ураганного и захочет снова поиграть с интересной игрушкой. Потом соскочил с нее, чтобы осмотреть свой транспорт снаружи и убедиться в том, что никаких серьезных повреждений машина не получила и будет в состоянии продолжать свой путь. Инженер хотел найти источник металлического звука.

Однако искать его не пришлось: источник был тут, прямо перед глазами.

Симон едва не наступил на него, спрыгивая с платформы.

Инженер нагнулся, чтобы как следует разглядеть находку. Он старался держаться спиной к ветру, чтобы поднятый воздушным потоком песок не попадал в глаза.

Он увидел кусок металла непонятного назначения, неправильной формы, производивший впечатление не обломка, но детали. Только неизвестно какой.

Не рассуждая, Симон нагнулся и попытался вытащить железяку из грунта. Не тут-то было! Тогда он опустился на колени и принялся раскапывать землю вокруг детали табельным кинжалом. Это было достаточно легко: грунт оказался песчаным, а никак не унимавшийся ветер пришел на помощь, выдувая из-под рук взрыхленную почву. Деталь обнажалась все больше, но никак не желала заканчиваться. Ямка достигла уже полуметра в глубину. И тогда кинжал, в очередной раз грузившись в песок, наткнулся на нечто очень твердое. Камень?

Нет, снова металл. Что-то плоское, лежащее наискось. Симон заработал еще быстрее. И наконец…

Почти в те же минуты

…произошло несколько событий, сыгравших немалую роль в дальнейшем.

Командующий отдал приказ, и уже собранные к той минуте атмосферные штурмовики, а точнее — их химическое боевое перо (иными словами, шестая часть боевого крыла), попросту же — тридцать шесть машин поднялись в воздух и устремились в направлении, в котором, как успели доложить антиграв-кикеры, располагались основные силы противника.

Когда перо находилось почти на полпути к цели, радары отметили, что слева, на расстоянии сорока километров, контркурсом движется примерно такое же количество самолетов. Того же типа: атмосферные штурмовики. Подобным курсом могли лететь только вражеские машины.

Об этом немедленно доложили командованию, закончив словами:

— Прикажете атаковать? В ответ прозвучало:

— И не думайте. Выполняйте задание. Быстрее!

Прибавили скорость, пошли на форсаже. Обстановка в небе усложнялась: ветер наверху, исправно дувший от восьми часов, стал все более усиливаться, снося с курса. Это снижало скорость. Однако до цели оставалось все меньше. И вот командир пера скомандовал:

— Носители ДФ к бою!

Почти в ту же секунду прозвучали доклады о готовности.

— Атаковать цели согласно целеуказателям! Пуск!

И от каждой машины, а в пере, напоминаем, их было тридцать шесть, оторвались ракеты ДФ и ушли — каждая своим заранее определенным курсом.

Это была химическая атака. Но не на людей: такое Правилами запрещалось с давних времен. Целью атаки была всего лишь дефолиация лесного массива, в котором предполагался противник. Успех атаки-а деревья должны были сбросить листву за считанные минуты — позволял спутниковой разведке беспрепятственно увидеть противника и передать информацию огневым и мобильным перьям, давая им прекрасную возможность накрыть вражеских драконов огнем, а вслед за огневым валом — атаковать укрепления, давить и уничтожать живую силу и технику.

И действительно, перо, завершив атаку, еще только разворачивалось на обратный курс, когда внизу начался листопад.

Но противник внизу не дремал. Самолеты были, в свою очередь, атакованы огнем лазерных установок и стаями зрячих ракет. Пришлось отбиваться. Пошла карусель. Летчики использовали ракеты второй ступени: тактические, малозарядные. Каждая головка, срабатывая, уничтожала все вокруг себя в радиусе ста метров, никак не более: это ведь были штурмовики, а не бомбардировщики.

Но и по самолетам били не моченым горохом.

Уйти удалось одиннадцати машинам. И снова на полпути было замечено прохождение обратным курсом штурмовиков противника. Семь машин. А было Их, когда летели туда, пятьдесят восемь, полный Дракон. Значит, встретили их еще серьезнее. Но и они, надо полагать, что-нибудь там натворили…

Похоже, внизу ветер был еще крепче, чем на высоте. Он разнес выпущенный дефолиант по более обширной площади, чем предполагалось, и сейчас внизу виднелись лишь голые стволы — и ковер из листьев, пока еще зеленый, но прямо на глазах желтеющий.