Родика прикрыла лицо головным платком. Турки оглядели ее, перевели взгляд на капитана и снова посмотрели на Родику – теперь уже пристально и нагло. Один из них, низенький, коренастый, судя по форме и оружию офицер, оказался за спиной Родики. Он подмигнул, похотливо хихикнул и, обернувшись к своему спутнику слева, многозначительно кашлянул в кулак. Спутник этот был помоложе остальных, стройнее и горячее.

– Эй ты, гяур! – крикнул он, подбоченясь. – У тебя красивая сабля. Она мне нравится…

– Мне тоже! – отозвался капитан.

– Могу поклясться, ты ее украл.

– Эта сабля моего деда.

– А мне нравится твой конь, – вмешался третий всадник, худой угрюмый турок, куривший трубку, инкрустированную золотом.

– А мне – твоя трубка, – отпарировал Декусарэ.

– Обменяемся?

– Нет.

– Почему же?

– Конь – это все, что осталось мне от отца. Турки переглянулись. Офицер громко рассмеялся:

– А красавица тебе от кого досталась, гяур?

– От бога, господа турки! Она – моя жена.

– У нас на Востоке есть обычай, гяур: если гостю что-нибудь нравится, хозяин отдает ему с радостью…

– А у нас нет такого обычая, – ответил капитан, положив руку на эфес сабли. – Да и вы, господа, не гости званые!

– Мы – хозяева! – сказал хмурый турок. – И что не отдают нам по доброй воле, берем силой!

– Не советую! – обнажил саблю капитан.

Родику охватила дрожь. В следующее мгновение маленький турок, что был у нее за спиной, схватил ее поперек туловища и, словно травинку, выдернул из седла.

Турок с трубкой во рту набросился на Декусарэ. Сабля капитана взвилась и, опустившись на ятаган турка, высекла из него искры. Турок пригнулся к гриве коня, но трубки изо рта не выпустил. Выдохнул клуб дыма и снова поднял ятаган. Но капитан снова нанес удар саблей. Чубук, дымясь, упал на землю, а мундштук остался у турка во рту. Турок выплюнул его и, подхлестываемый смехом своих товарищей, взметнул коня на дыбы.

Ожесточенная схватка длилась недолго. Турок с рассеченным плечом охнул и завалился в седле. Потом скатился с коня, вытянулся на траве и застыл.

Турки не сводили глаз с капитана. Лица их помрачнели. Офицер, который до этого, повалив Родику в седле, пытался сорвать с нее платье, теперь обнажил ятаган. Но его спутник крикнул заносчиво:

– Обойдусь без твоей помощи, Али-бей! Ты ведь без моей помощи обходишься, ну так и занимайся своим делом!

Совет пришелся Али-бею по душе. Он еще крепче прижал девушку к седельной луке, сдавил ей плечо. Родика извивалась в его руках как ящерица, но ей никак не удавалось ни соскользнуть с седла, ни хотя бы уберечь лицо и шею от жадных поцелуев. Время от времени Али-бей бросал взгляд на противников, которые сражались между копнами сена, потом снова принимался рвать платье на Родике. Отчаянное сопротивление девушки вызывало у него лишь приступы смеха.

На поляне уже стало тихо, но Али-бей продолжал смеяться: он ничего не видел и не слышал. Даже голос капитана Декусарэ услышал не сразу. А когда наконец услышал и поднял голову, вздрогнул: молодой турок, его спутник лежал на траве вниз лицом.

– Отпусти девушку! – крикнул Али-бею капитан. – И целуйся со смертью.

Али-бей схватил Родику за волосы, прижал ее голову к груди, вынул из-за пояса пистолет и не спеша прицелился в капитана.

– Ну и вояка – за юбку прячется! – выдавил сквозь зубы капитан – и покачнулся.

Эхо прокатилось по лесу. Медленно рассеивалось облачко дыма.

Декусарэ клубком скатился с седла на траву и перевернулся на бок. Али-бей, целясь из другого пистолета, направил к нему коня. Родика пригнулась на луке седла и закрыла лицо руками.

В тишине прозвучал долгий стон. Али-бей обернулся туда, где лежал его молодой заносчивый спутник. Воспользовавшись этим, Родика мгновенно соскользнула с седла. Турок наклонился, чтобы снова схватить ее за волосы, но тут раздался оглушительный выстрел. Али-бей тоже выстрелил, однако капитан, вскочив на ноги, успел укрыться за копной. Тогда турок достал из седельной сумки еще один пистолет и снова стал целиться, и в этот миг на поляне появился Фалибог. Его нож, просвистев в воздухе, вонзился в руку Али-бея. Турок повернул коня и ускакал.

Родика прикрыла обнаженные плечи прядями длинных распущенных волос. Увидела окровавленное лицо капитана.

– Вы ранены?!

– Хорошо ли так, боярышня? – раздался укоризненный голос Фалибога. – Убежали от меня!..

Какавела, учитель, перебирая четки, пригласил гостей пройти в следующую комнату. Комната эта, хотя и была просторнее первой, казалась меньше, потому что была набита книгами, чучелами птиц, буссолями, картами, подзорными трубами.

Возле бюста, накрытого мохнатой кушмой, Кантемир остановился.