V века. Хотя и здесь пейзаж кажется темным и таинственным, но в свете нескольких звезд — надписи 483 года и некоторые нетеологические подробности в папских посланиях, направленных в Испанию, — мы улавливаем (пусть только благодаря этим звездам) очертания людей, которые что-то пишут и куда-то двигаются, и их передвижения, кажется, имеют какую-то цель2.

1. Гидаций

Примерно в 40 километрах к югу от Оренсе (в римское время Аурия), по ту сторону северной границы Португалии, лежит маленький городок Гинсо де Лимиа, или Лима (civitas Limicorum, или Lemicorum). По нынешней каменистой дороге (если вы решились на поездку) это около 120 километров от Браги (Bracara Augusta) на юго-запад. Гинсо де Лимиа находится уже на территории Республики Португалия. Брага в те времена была довольно большим городом, столицей римской провинции Галисия, но Гинсо де Лимиа и в римские времена был таким же захолустным, никому не известным городком, как и сейчас. Только одним этот маленький городок может быть интересен для окружающего мира, хотя и это событие не назовешь впечатляющим. Именно здесь около 394 года родился Гидаций3.

Нельзя сказать, что civitas Limicorum был захолустьем знаменитой и многолюдной провинции, скорее, вся провинции была захолустьем. В 561 местный митрополит, описывая свою епархию, честно признавал, что она находится на краю света, и он всего лишь повторял слова папы, сказанные за несколько лет до этого: «крайние части света». Древние греки за несколько столетий до этого отзывались обо всей Северной Испании, как гористом, холодном, негостеприимном, труднодоступном крае, малопригодном для жизни, а его обитателях как о народе диком, непредсказуемом и жестоком. Дело в том, что в доримские времена Северная Испания, несмотря на залежи полезных ископаемых и обилие скота, была печально известна своими разбойниками и непрекращающимися разрушительными войнами между местными племенами, нищими горцами и почти такими же нищими жителями долин4. Галисия была поистине краем света, Finisterre.

В 407 году, в возрасте двенадцати или тринадцати лет, по причинам, о которых Гидаций почему-то не говорит, он совершил путешествие из своей заброшенной провинции к некоторым из знаменитейших городов Востока. Он или его семья, видимо, располагали значительными средствами, раз он смог посетить Александрию, Кипр, Кесарию в Палестине, Иерусалим и — что оказалось самым важным — Вифлеем, где ему посчастливилось увидеть св. Иеронима5. В поздние годы жизни Гидаций уже смутно представлял себе Восток; он, например, считал, что сирийский город Антиохия, в котором он никогда не был, находится не в Сирии, а в Исаврии. Простим ему его ошибку. Разве Григорий Турский, человек несравнимо более выдающийся, не заблуждался еще больше в отношении неуловимой Антиохии? Ведь Григорий, как ни странно, полагал, что четвертый город мира находится и не в Сирии, и не в Исаврии, а в Египте6.

В 416 году в своей родной Галисии Гидаций принял сан священника, а в 427 году был посвящен в епископы. Моммзен высказал догадку, что Гидаций мог быть епископом города Аква Флавия (Aquae Flaviae), современного Шавиша на реке Тамеге, расположенного в 100 километрах по прямой к востоку от Браги. Гомер бы здесь кивнул: у нас нет никаких данных о том, что Аква Флавия когда-либо был епископатом, так что на самом деле мы не знаем, где именно служил наш летописец. Он, несомненно, был известным церковным деятелем. В 445 году он в сотрудничестве с Туррибием, епископом Асторги и известным преследователем при-сциллиан, проводил расследование в отношении манихеев, выявленных в Асторге. Папа Лев Великий в своем послании о присциллианстве от 21 июля 447 года говорит о Гидации как о подходящем человеке для организации испанского, или хотя бы галисийского, синода, который должен был рассмотреть вопрос об этой ереси7.

Единственная личная встреча Гидация с одним из великих людей его времени произошла через несколько лет после посвящения в епископы. В 431 он совершил путешествие в Галлию для того, чтобы увидеться с Аэцием, самым знаменитым политиком и военачальником столетия, «последним из римлян», хотя еще не ставшим тогда патрицием. Испанский епископ был допущен до переговоров с ним. Гидаций надеялся, что Аэцнй сможет предпринять какие-то шаги, чтобы остановить непрекращающие-ся, безжалостные и кровопролитные набеги свевов на Галисию. К огромному сожалению, Гидаций не посчитал нужным или не захотел (с. 136) нарисовать, хотя бы мимоходом, словесный портрет этого выдающегося человека, который в то время пытался остановить разрушение своего мира8. Историки уже неоднократно отмечали, что когда Гидацию понадобилась помощь имперского правительства, он отправился не к императору в Италию, а в Галлию к Аэцию. Позже, в 460 году, Гидацию довелось находиться в гораздо менее блестящей компании — он был похищен свевами в Акве Флавия и более трех месяцев подряд находился у них в плену9. Вряд ли это было приятным времяпрепровождением, хотя наверняка он тогда много узнал о варварах.

Вот и все, что мы знаем о внешних событиях жизни Гидация, но и из этого можно сделать вывод, что автор «Хроники», хотя к концу жизни мало куда выезжал, все же успел повидать мир и столкнуться с его непредсказуемостью. Время от времени он решался покинуть свой кабинет и свой епископский дворец и соприкоснуться с тем хаотическим беспорядком, в который погружалась Западная Европа.

Встреча с великим святым в Вифлееме, очевидно, произвела на него глубокое впечатление, однако вряд ли в 407 году подросток Гидаций мог предвидеть, что напишет продолжение эпохальной хроники св. Иеронима. Мы не знаем, когда у него созрело решение написать свою «Хронику» и когда он приступил к работе над ней. В предисловии он говорит, что писал в преклонном возрасте, однако эта фраза, без сомнения, относится только к составлению предисловия и к завершению всей работы. Для нас важно другое: когда он начал писать? Может быть, это случилось в 427 году, когда ему явно пришлось отбросить все письменные источники и, не жалея сил, собирать изустную информацию? Может быть, и так, но любая догадка будет субъективной, так как сам автор об этом умалчивает. Наша оценка его работы могла бы быть иной, знай мы, что он начал в 427, или в 450, или в 469, или в каком-то другом году10. Во всяком случае, когда бы он ни приступил, он начал свое повествование с 379 года, которым кончается хроника св. Иеронима. Для описания событий 379-427 годов Гида-ций пользовался как сочинениями более ранних авторов, так и устными источниками информации. Что касается 428-469 годов, то здесь автор бьш очевидцем событий, и это именно та часть книги, где описывается расцвет первого королевства варваров и гибель римской Испании. Правда, иногда Гидаций и здесь цитирует письменные источники, но только при описании событий в других странах. Так, он приводит цитаты из писем Кирилла Александрийского, Флавиана Константинопольского, Евф-рония из Аутуна11, однако в основном Гидаций опирался на устные, а не письменные источники.

Все сходятся на том, что «Хроника» отличается разумной взвешенностью, что это работа тщательная, методичная и надежная, которую стоит изучать даже через 1500 лет после ее написания. По словам Моммзена12, «auctor pro aetate diligens et fidei optimae». Конечно, трудно поверить, что в битве при Отриколи в 413 году было убито 50 000 человек,13 еще труднее — в то, что 300000 человек пали в битве на Каталаунских полях в 451 году14, да и сам Гидаций как будто пугается этой чудовищной цифры. Но подобных огрехов в книге немного, а учитывая, что сам автор немало пострадал от варваров, книга поражает сдержанностью политических оценок. Конечно, Гидаций часто клеймит свевов за их безверие,15 но в целом его взгляды нельзя назвать антиварварскими. Он никогда не критикует везеготов как народ. Естественно, ему не нравился проводивший антиримскую политику король Торисмуд (451-453)16. Он осуждает готов за то, что они не оказали помощи императору Авиту перед тем, как тот потерял трон в 456 году17. Он скорбит о том, что король Теодорих II, обычно под держивавший Рим, проявил такую жестокость при взятии Браги, Асторги и Паленсии18. (До этого район Паленсии уже подвергся опустошительному нападению варваров-федератов в 409 году или ранее.)19 Но все это конкретные факты, принципиальной антиварварской позиции у Гидация нет. Он не испытывает ненависти к человеку или к народу только потому, что они не римляне. С другой стороны, он обычно не восхваляет своих героев, будь то римляне или варвары. Правда, он отступает от темы, чтобы вставить в книгу похвальное слово Эгидию, преданному поклоннику и помощнику несчастного императора Майориана2“. С неожиданной страстностью Гидаций пишет о поэте Меробауде, панегиристе Аэция. Он подчеркивает благородное происхождение поэта, его талант — он «сравним с древними», — а также его мастерство воина21. Меробауд был испанцем, как и Гидаций, однако он был родом из далекой Бетики на крайнем юге Иберийского полуострова, и его испанские корни вряд ли могли быть причиной подобного энтузиазма со стороны галисийца Гидация. Между Майорианом и Аэцием отношения были более чем прохладными22, и хотя наш летописец восхищается панегиристом Аэция, это не значит, что он восхищается самим Аэцием. Я уже упоминал о том, что Гидаций избегает описывать Аэция. Впрочем, у нашего автора не было оснований превозносить Аэция, ведь тот не сделал ничего или почти ничего, чтобы спасти далекую Галисию от разрушения, и после своего визита в 431 году Гидаций ни разу не просил патриция о помощи, хотя тот управлял Западом еще целых двадцать три года. Но Аэций мало заботился об отдаленных частях Западной империи — Британии, Испании, имеющей огромное значение Африке. Он никогда не посещал эти несчастные края. Он не делал ничего или почти ничего, чтобы защитить их от захватчиков, хотя Гидаций и трижды пострадавшие британцы просили его об этом. «Последний из римлян» интересовался только судьбой землевладельцев Южной Галлии и Италии, а весь остальной мир должен был сам заботиться о себе.

На первый взгляд может показаться, что Гидаций писал для испанцев, точнее, только для галисийцев. Зачем иначе записывать время солнечного затмения И ноября 402 года? В Северной Испании, где он жил, затмение было полным, а в Константинополе его едва можно было заметить23. Вторжение варваров в Испанию в 409 году нашло едва заметный отголосок в хрониках, написанных авторами из других стран. Большинство летописцев упоминают об этом событии, но лишь в нескольких словах, а автор из Восточной империи Марцеллин Комит обходит его молчанием. С другой стороны, для Гидация это было бедствием, которое стоило такого же внимания, как падение Рима в 410 году, потрясшее весь цивилизованный мир24. Если считать, что количество строк, которое Гидаций уделяет тому или иному событию, соответствует значению, которое он этому событию придавал, то самым значительным из них в V веке, вплоть до 469 года, года окончания «Хроники», окажется завоевание везеготами Галисии и других частей Западной Испании в 456-457 годах. Это мнение, конечно, не разделяли авторы других хроник, не жившие в Испании. Так что Гидаций кажется самым настоящим провинциалом, которого интересует лишь то, что происходит в том заброшенном и нищем краю, где ему довелось прожить свою жизнь. Однако, как мы увидим (с. 128), дело обстоит не совсем так. Гидаций честно старался написать хронику мирового масштаба, он пытался бесстрашно преодолеть ограниченность своих знаний об окружающем мире, стремясь включить в свою работу любую доступную крупицу информации о Восточной Римской империи.