Ему удалось слегка улыбнуться.

— Я с нетерпением жду этого вызова, Страж.

И кстати говоря, у меня были незаконченные дела. Я подошла к Лакшми и встала перед ней, заставляя ее посмотреть на меня.

С явной неохотой она перевела свой взгляд со здания на меня.

— Да?

— Ты несешь за него ответственность, — сказала я ей. — И мне плевать на твои оправдания, или обоснования, или на то, что ты думаешь, будто служишь всем вампирам, жертвуя некоторыми из них. Мне плевать кто ты или какую должность занимаешь. Это полнейшая, абсолютная херня.

Ее глаза сузились от оскорбления, и она открыла рот, чтобы ответить. Но я никак не была заинтересована в том, что она там могла сказать. С огнем в глаза я отошла прежде, чем она смогла ответить и до того, как я сдержала свое обещание врезать ей. Я была так зла, так напугана, что риск, что я сделаю это просто ради того, чтобы испытать какие-нибудь другие эмоции был слишком высок.

Я подошла обратно к Малику, глаза которого светились от любопытства.

— Все в порядке?

Я уставилась на склад.

— Просто внесла ясность.

Его пальцы нашли мои, и он сжал их.

Спустя две минуты окна на первом этаже лопнули. Я знала, сколько прошло времени, поскольку считала каждую секунду считалочкой, которую выучила еще ребенком — раз одна тысяча, два одна тысяча, три одна тысяча, четыре одна тысяча — ожидая, когда он снова появится.

Мы нагнулись, когда полетели стекла, но я все равно почувствовала укол осколков, которые задели кожу, не защищенную моей кожаной одеждой.

На третьей минуте окна второго этажа полопались, пламя вырвалось из обломков здания, словно тянулось за нами, пытаясь затянуть нас обратно.

— У него тридцать секунд, — сказала я, не потрудившись оглянуться на Малика. — У него может быть своя гордость, но я не позволю ему убить себя.

Малик не отрывал глаз от здания, метаясь туда-сюда взглядом по фасаду, пока искал Этана.

— Я собирался дам ему только пятнадцать.

Доски заскрипели и зловеще накренились, такой звук, представила я, могут услышать пассажиры на корабле перед тем, как он расколется и исчезнет под водой.

— К черту, — произнесла я и рванула вперед. Полопалось еще больше окон, и я прикрыла голову руками, когда стекло посыпалось на землю вокруг меня, словно снег.

Показалось несколько фигур.

Я видела, как Этан прошел сквозь дым и пепел, прежде чем появился из облака магии и огня. Тогда, когда я думала, что он умер, мы были любовниками. Но мы не любили друг друга. Не так. Не так, как сейчас. Я горевала, когда его не стало, но сейчас это убило бы меня. Потому что теперь он был моей вечностью.

Мой пропахнущий дымом, покрытый копотью бойфренд никогда не выглядел настолько хорошо.

Он нес Сару на руках. Николь плелась за ними с помощью Беннета, одна ее рука свисала вдоль тела.

Мы все вздрогнули, когда огромная трещина осветила воздух, и крыша здания обрушилась посередине, падая внутрь и завлекая за собой половину здания. Дым, пыль и обломки сыпались вокруг нас. Сверхъестественные уничтожили еще одно здание. Но все были живы.

Этан был жив.

Он бережно положил Сару на землю.

— Отравление дымом, — сказал он, отходя в сторону так, чтобы Беннетт и Николь смогли позаботиться о ней.

Я шагнула к нему, обернула руки вокруг его шеи и яростно поцеловала.

— Это был самый глупый, самый храбрый и весьма удивительный поступок, который на моей памяти кто-либо совершал. И если ты когда-нибудь снова сделаешь что-то подобное, я самолично тебя убью.

Лакшми подошла к нам и выложила все без обиняков.

— Твоя оценка будет снижена за вмешательство. Ее будет снижена за то, что не справилась.

Казалось, Этана не затронуло это заявление.

— Все мы должны действовать так, как велит наша совесть. Я так и поступил. Ты должна поступить так же.

Лакшми отошла и достала телефон. Когда она ушла, Николь подошла ближе, и на ее лице можно было безошибочно угадать недоумение.

— Ты помог мне.

— Я посчитал, что тебе может понадобиться рука помощи.

Ее одежда подпалилась, лицо было в саже, волосы покрыты пеплом. И она просто продолжала таращиться на него, словно повторно анализировала сотни лет истории.

— Мы соперники.

— Да, — согласился Этан. — Но мы также и соратники. И когда-то, Никола, мы были друзьями. Я не собираюсь забирать твое бессмертие, чтобы доказать правоту.