Шрифт:
— Обожди! Иди сюда!
— Я тебе не господин, а барин! Ясно?
— Ясно!
Сконфуженный, я быстро скрылся за дверью.
Мне ежедневно приходилось доставлять алкогольные напитки для Игоря. Недосыпая ночей, я дежурил у дома, словно дворовый пёс, в ожидании, авось что-либо понадобится барину.
Однажды поздней ночью он вышел на крыльцо и позвал меня.
— Сейчас же оседлай Ляльку и Грильку.
— Лошади готовы, барин, — доложил я.
— Хорошо. Поехали!
Я проводил барина к лошадям, привязанным к частоколу. Поспеловский ловко вскочил в скрипучее седло. Лошадь, почуяв лихого наездника, загарцевала под ним.
— Пошёл! — лихо крикнул Игорь, и красавица каштанка поскакала рысью.
На вороной длинноногой кобыле я помчался вслед. Догнал Игоря лишь на Здолбуновском шоссе. На взмыленных конях мы ворвались в спящий Здолбунов. У польского клуба спешились. Игорь пошёл в клуб играть в карты, а я сторожил лошадей…
Наконец, барин появился, словно очумевший, и мы помчались обратно по тому же шоссе. У конюшни Игорь соскочил, небрежно бросил на шею лошади поводья и исчез за дверью… Юлии — дочери управляющего.
Жена Игоря была красивая женщина. Ласково её называли Туля. Она любила Игоря и, когда тот запивал и сутками не появлялся, плакала, но никому не жаловалась на свою судьбу.
В пьяном виде Игорь не появлялся к родителям Тули. Он посылал меня с запиской к ней, и она приходила к нему в особняк. Здесь они долго спорили, после чего Туля со слезами убегала домой.
Помню такой случай: как-то Игорь возвратился домой пьяным. Закрывшись в своей комнате, начал стрелять из пистолета в дверь, за которой находился я. Пули впивались в стенку чуть выше моей койки. Потом всё стихло. Я вошёл в комнату и застал барина лежащим на кровати, у которой валялся пистолет. Я поднял его, спрятал и лёг спать.
Когда рассвело, Игорь меня разбудил.
— Где мой пистолет? Я никого не убил и не ранил?
— Пистолет я спрятал, никто не убит и не ранен, только меня напугали.
— Ах, чёрт побери! Как это всё получилось? — раскаивался Игорь. — Пора кончать дебоши!
И тут же, забыв о своём обещании, попросил:
— Поищи в моих брюках деньги на пол-литра! В карманах не оказалось ни копейки.
— Тогда вот что, — не успокоился Игорь, — сбегай и возьми в долг пол-литра и чего-нибудь закусить. Я буду там, за стенкой, — Игорь указал пальцем на вторую половину дома.
И так снова начинался «трудовой» день барина. Пил он и с Юлькой, и с её отцом, и с другими собутыльниками.
Когда Игорь переставал пить, он на зорьке брал ружье, будил прудового Павла Рыжука, и они уплывали на лодке в камыши стрелять чирков и крякв. К завтраку барин возвращался. Я встречал его и принимал добычу. Как всегда, она была богатой. Битую птицу я отдавал повару. Потом приносил барину в кувшинчике крепкого чая с лимоном. Он жадно выпивал его и сразу покидал особняк.
В такие дни можно было видеть, как молодая пара мирно гуляла по аллеям парка, ездила верхом на лошадях или играла в преферанс.
Со временем круг моих обязанностей расширился. Приходилось мыть, чистить, заправлять автомашины, набивать охотничьи патроны, чистить ружья и пистолеты, убирать в квартире, чистить одежду и обувь Игоря и Тули.
Зимой я оставался на хозяйстве сам. Господа уезжали на два-три месяца в Варшаву.
В свободные минуты, — а таких было очень мало, — я читал газеты, книги, занимался самообразованием. Особенно запомнилась мне прочитанная тогда повесть «Тарас Бульба» Н. В. Гоголя.
В селе Новомыльске клуба не было. Молодёжь собиралась и проводила время на улицах или на пустыре. Парни и девушки пели украинские и русские песни, иногда и запрещённые полицией.
Среди парней я был самым молодым, но считался первым запевалой и был с ними на равной ноге. Их доверием я дорожил и никогда ни в чём не подводил. Когда же затевалась драка, не стоял в стороне.
Однажды молотобоец сельской кузни Доижач избил дружка. Доижач был старше меня на несколько лет и выше ростом. Но я решил проучить забияку. Встретил его на речке.
— Ты зачем избил Петьку? Он же не виноват!
— Уйди, сморчок! — скривил губы Доижач. — А то я тебе спущу немного крови. Понял?
Я изо всех сил ударил Доижача. Он свалился на траву, а потом неистово заорал:
— Лежачих не бьют!
— А ты запомни: слабых не обижай!
Доижач молча поднялся и был таков.
Хотя потом он грозился меня зарезать, однако на глаза не показывался.
С тех пор друзья ещё больше меня уважали.
ПОБЕГ ИЗ НОЧИ
Дома дела не улучшались. Отец и старшие сыновья уходили на заработки, мать оставалась с малышами — Славой, Катей, Васей и Володей.