— Как не делаю? — сказал Ара, останавливая машину, — до толкучки было уже рукой подать. — Во! — царственным жестом указал Ара на толпу. — Смотри, сколько красивых людей в джинсах. А кто, слушай, их осчастливил?

Все засмеялись.

— Ара — молодец, — сказал Алик. — Без таких людей, как он, народ до сих пор бы ходил в сапогах и фуфайках.

— Малчики, вы завтракали? — с отеческой заботой спросил Ара.

Лимон сказал, что нет. Тогда Ара достал бумажник, раскрыл его и, послюнявив два пальца, вытянул десятку. Лимон сграбастал ее и исчез, но минут через пять был уже снова у машины. Он притащил груду вареных картошек, от которых еще шел пар, и несколько хрустких малосольных огурчиков, вкусно тянувших укропом и смородиновым листом. А также бутылку «Аромата степи». Картошкой и огурцами фарцевали у забора предприимчивые бабульки. Где Лимон взял «Аромат степи», было известно ему одному.

— Кушайте, пожалуйста, — сказал Ара и клацнул зубами — пробка слетела с бутылки, как дрессированная.

— Он может и консервы вот так же… Правда, Ара? — сделал рекламу Алик.

— А это можете перекусить? — поднял Валерик нетолстую проволочку.

Вместо ответа Ара показал зубы. Вопросов больше не было.

— Ара, если хочешь, может пережевать свой ГАЗ-24. По частям, конечно.

— Не хочешь, — покрутил головой Ара.

Поели картошки, похрустели огурцами. Лимон выпил вина. Алик пить отказался, сказав, что вино отрицательно влияет на память. Ара тоже не стал.

— Человек за рулем, — ткнул он себя в грудь большим пальцем.

— Человек за рублем, — немного подправил его произношение Алик. Все засмеялись.

Компания начинала Валерику нравиться: весело и просто. Даже Лимон казался остроумным. Все на равных, подтрунивают друг над другом, но по-доброму, не зло, кто хочет — пьет вино, кто не хочет — не пьет.

Толкучка была внизу, вся как на ладони, колыхалась, кишела. Броуновское движение, подумал Валерик.

Вспомнилось, как физик Арнольд Иванович показывал опыт: в ложку с водой стряхивал крохотный кусочек пепла от папироски, которую выкурил, сунув голову в вытяжной шкаф.

Ара остался в машине, Лимон, взяв джинсы, ушел. Валерик с Аликом спустились за ним следом, каждый неся по пакету.

— Стой тут, — приказал Алик.

Валерик остался на своем посту, у домика неизвестного архитектора, — в руках курточка, такая, о какой мечтал: с карманами на груди и медными пуговицами.

Он знал немало парней, которые считали, что «сдать» ничего не стоит, и даже гордились, если «сдавали» быстро и выгодно, но вдруг почувствовал, что цепенеет от стыда: показалось, все смотрят, все осуждают… Он опустил руку с пакетом и так стоял. Десять штук — нет, это невозможно. Кто-то тронул его за плечо.

— Что у тебя?

Обернулся — двое парней в джинсовых костюмах.

— Вам не надо, — сказал Валерик, — куртка.

— Покажи.

Он показал.

— Пошли прикинем. — И они пошли к домику.

Поведение покупателей показалось Валерику подозрительным. «Прикинуть» можно было прямо здесь, в толкучке, как многие делали. И непонятно, зачем им еще курточка, раз уже есть по одной. Особенно не внушал доверия тот, что побольше. Наглая ухмылочка, движения резкие, как у каратиста. Вошли в домик — хлорка, дышать нечем. Теснота. Но Валерик зорко следил за ходом примерки и, получая пакет обратно, чуть не вырвал его из рук.

— Ты что?.. Я может, купить…

— А я… я передумал.

Нет, с него хватит, как-нибудь отстоит до конца дня — и больше его сюда не заманишь. Теперь он держал пакет вообще за спиной. Подойдет Алик, скажет, что никто не интересовался. Придя к такому решению, он успокоился, начал думать о вещах, далеких от забот собравшихся на толкучку людей.

Перед глазами — чистый холст, сквозь грунтовку внятно проступает структура ткани. Из нее, само по себе, как росток из земли, проклевывалось изображение: стадо слонов, неторопливое и гордое, шло на водопой. Коричневый мальчик-погонщик в рваных джинсовых шортах щелкал бичом. Потом налетел ветер, поднял пыль, и не стало ничего видно.

Налетел ветер, поднял бумажки, сухие колбасные кожурки, ярлычки с ценами… Валерик закрыл глаза, а когда открыл, увидел перед собой оперативника, того самого, который уже подходил к нему. Успел досадливо подумать: «Только за мной охотится, что у него — такое задание? Почему за мной? Неужели я здесь самый, самый?.. Просто стою… ничего, а фарцов тысяча, и они никого не боятся. Потому что маленьким считают — с маленьким легче…»

Оперативник Шурик с сочувствием заглянул Валерику в глаза.

— Как же тебя мамка отпускает?

— А что мамка? Я сам.

— Сколько тебе лет?

— А тебе?

Оперативник взял Валерика под локоток и попросил:

— Пойдем, а? — И повел. Видимо, к «рафику» что стоял неподалеку от «Волги» Ары.

Ближе к воротам толпа сгустилась, и они вынуждены были перестроиться: Валерик впереди — оперативник сзади. Неожиданно возникло препятствие в виде барахольного ряда. Оперативник растерялся: перешагивать вороха пожухлого тряпья неловко, а обходить далеко…