Берт недовольно посмотрел на Шабли.

– Если ты не работаешь, Шабли, то тебе не платят. Таким вот путем.

– Берт, я должна платить за квартиру. Каким образом я должна это делать?

– Тебе надо поговорить с Мэрилин, – попытался уйти в сторону Берт. Мэрилин была бухгалтером клуба.

– Я не собираюсь ни с кем говорить, я хочу получить свои деньги.

Хозяин тяжело вздохнул.

– Шабли, я не собираюсь с тобой спорить. Все сделано по-честному.

Шабли стукнула ладонью по столу.

– Ладно, пошло оно все… – воскликнула она. – Смотри!

С этими словами она развернулась и кинулась в толпу, рассекая ее пополам. Остановившись на мгновение и пошептавшись о чем-то с Джули Рэй, она бросилась вверх по лестнице. Следом за ней, не отставая, бежал Берт.

– Шабли! – крикнул он. – Что ты делаешь?

– Отдай мне мои деньги, – ответила она.

– Но ты не работала!

– Нет, работала! – Вбежав в уборную, Шабли сорвала с вешалки охапку платьев.

– Я забираю все свои наряды домой и увольняюсь!

– Шабли, прошу тебя, перестань! – Он тоже ухватился за платья, и несколько секунд они с Шабли занимались перетягиванием каната.

– Ты что, хочешь оборвать с них весь бисер, малыш? Берт внезапно смутился и опустил руки.

В дверях вслед за Бертом возникла Джули Рэй, а за ней еще с полдюжины людей, которых она привела снизу. Шабли швырнула платья через голову Берта, Джули поймала их и передала людям в холле.

– Держись, Шабли! – крикнула она. – Мы с тобой, детка!

Шабли сорвала с вешалки еще одну охапку, но на этот раз Берт встал перед ней, воздев кверху руки.

– Ты кое о чем забыла, – проговорил он. – Шесть недель назад ты заняла у нас сто долларов, а теперь тебе надо их вернуть.

Шабли задумалась всего на одно мгновение.

– Это правда, – согласилась она, – но ты не оговорил срок возврата. Ты мог бы предупредить меня, что собираешься урезать мне зарплату, особенно зная, что мне надо платить за квартиру. Кто-нибудь наверняка мог позвонить мне и сказать, что представление отменяется, и я могла бы поехать в ту же Колумбию – там отличные чаевые.

– Ладно, я готов извиниться перед тобой, Шабли, – пошел на попятную Берт, – но я не могу позволить тебе уносить отсюда платья, пока ты не погасишь долг.

В ту же секунду в хозяина полетело серебристое платье из ламе.

– Возьми это и подавись. Платье стоит сто долларов, И мы квиты. Все, я убираюсь отсюда!

Берт тупо уставился на платье. По размеру оно было не больше чайной салфетки и висело на его руке, как малюсенькая тряпочка.

– И что я должен с ним делать?

– Носи! – заявила Шабли. – И вот тебе еще кое-что, чтобы ты спрятал свой член, когда напялишь эту тряпку на себя!

Она швырнула хозяину капкан. Джули Рэй завизжала от восторга.

Берт с отвращением бросил капкан на пол.

– Шабли, – взмолился он. – Вся твоя проблема заключается в том, что…

– Не заводись, – перебила она хозяина. – Я сама знаю, в чем заключается моя проблема. Она в том, что я сама покупаю себе весь гардероб, а потом трачу сотни часов, чтобы расшить его бисером, блестками и камушками, и мне за это никто не платит! Я покупаю записи, чтобы учить песни, и трачу по двадцать долларов за гормональные уколы дважды в месяц, чтобы не терять женской формы, и за это мне тоже никто ничего не платит. Я провожу здесь часы, делая прически, наводя макияж и надевая платья, и все это только для того, чтобы выступить в твоем вонючем сортире, который не годится быть прихожей в порядочном доме, и создать иллюзию волшебства. В твоем заведении такие низкие стропила, что я никогда не рискну выйти на сцену в короне!

Шабли уставилась на Берта горящими темными глазами.

– Ну ладно, Шабли, – примирительно заговорил он, – если ты…

– Моя проблема заключается в том, – не слушая его, продолжала Шабли, – что я работаю на человека, который воображает, будто делает мне одолжение, позволяя блистать на своей сцене. Он думает, я получаю удовольствие от того, что надеваю женские платья и трясу задом, и что мне не надо за это платить. Так вот что я тебе на это скажу: бывают моменты, когда мне не хочется надевать платья и делать макияж. Но я прихожу сюда и делаю все это, потому что это моя работа, которая дает мне средства к существованию. И вот что еще я тебе скажу: это чертовски трудная работа – все время быть женщиной!

– Шабли, – перебил ее Берт. – Ты не права. Ты же знаешь, для меня ты все равно, что член семьи.

Она вздохнула, уперла руку в бедро и сардонически улыбнулась.

– Конечно, бэби, – тихо произнесла она. – Думаю, что именно поэтому ты повесил внизу объявление: «Вступительный взнос – пятнадцать долларов». Этот взнос берут только с черных, потому что они не могут быть гостями клуба, они могут быть только поденной рабочей силой. Они поденщики, и поэтому хозяин им иногда может и вовсе не платить. – Шабли сняла с вешалки остальные платья. – Прочь с дороги, сука. Этот член семьи возвращается домой!