Коринна положила глаз на Дэнни задолго до того, как ей выпал случай перекинуться с ним парой слов. Она сразу предположила, что ему около двадцати лет, то есть приблизительно столько же, сколько ей самой. Девушка была околдована его поджарым мускулистым телом, спутанными светлыми волосами и татуировкой. Но самое большое впечатление на нее произвела его походка – важная петушиная поступь, с таким же вызовом говорившая всем «Твою мать!», как и надпись на футболке, которую он часто нашивал. Он был само движение и вихрь, создавалось впечатление, будто ему совершенно наплевать, что творится по сторонам. Хотя в этом правиле случилось одно исключение, о котором Коринна сохранила самые живые воспоминания.

Однажды, переходя площадь Монтрей, она услышала рев машины Дэнни, несущейся по Булл-стрит. Коринна ускорила шаг и оказалась у входа в Мерсер-хауз как раз в тот момент, когда машина остановилась. Из нее прямо на девушку вывалился Дэнни и смущенно улыбнулся. Мысленно Коринна поздравила себя со своим костюмом: обтягивающей майкой и коротенькой юбкой.

– Привет, – сказала Коринна. – Ты живешь в этом доме?

– Да, – ответил он, – конечно, живу. Хочешь зайти?

– «Конечно, я захотела», – говорила мне Коринна много месяцев спустя, в подробностях вспоминая, что произошло после этого приглашения.

Поднимаясь вслед за ним по лестнице к подъезду, Коринна любовалась сзади его джинсами, затянутой в футболку спиной и руками, но как только она вступила в гулкую тишину вестибюля, девушка забыла обо всем на свете. От окружающего великолепия у нее остановилось дыхание: винтовая лестница, портреты, гобелены, хрустальные канделябры и сверкающая мебель.

– Боже милостивый, – только и смогла выдохнуть Коринна.

Дэнни сунул руки в карманы, развернулся на пятках и посмотрел на девушку. У него было совершенно мальчишеское лицо, курносый нос и полные чувственные губы, в которых пряталась усмешка.

Все это дерьмо привезено из замков и дворцов, – пояснил он.

Но это и есть настоящий замок, – благоговейно прошептала Коринна.

– Ага, – подтвердил Дэнни, – и стоит он пару миллионов баксов. Этот дом как-то пыталась купить Джекки Онассис. Ну ты знаешь, это та, которая была женой президента, но мы сказали ей: «Дом не продается, леди». Представляешь, мы послали куда подальше саму Джекки Онассис. – От такого приятного воспоминания Дэнни довольно рассмеялся и почесал грудь. При этом движении футболка немного задралась, открыв взору Коринны твердый, как стиральная доска, живот. – Пошли, я тебе все покажу.

Молодые люди были в доме одни. Они переходили из зала в зал, и Дэнни широким жестом указывал на портреты, висевшие на стенах.

– Все эти ребята – короли и королевы, – говорил он. – Все до одного. А весь металл здесь – золото и серебро. Да чего там, здесь везде понатыкана сигнализация. Если какой-нибудь бродяга вздумает сюда забраться, то я ему не завидую – из него все дерьмо вытрясут. Хотел бы я, чтоб кто-нибудь попытал счастья. Кии-я! От меня просто так не отвяжешься. – Дэнни разрубил воздух ударом каратэ, добивая воображаемого пришельца. – Чун! Чуя/ Получай, сволочь!

Они прошли в столовую, где Коринна остановилась перед писанным маслом портретом солидного джентльмена в парике и кружевном воротнике.

– Кто это? – спросила она. Дэнни взглянул на портрет.

– Вот этот жирный сукин сын? Я же тебе говорил – это король.

– Король чего? – не унималась Коринна. Дэнни пожал плечами.

– Король Европы.

Коринна хотела было спросить еще что-то, но вовремя осеклась, поймав полный неуверенности взгляд Дэнни. Он секунду помедлил, а потом решительно направился обратно в гостиную.

– Знаешь что, – предложил он, – давай выпьем, а потом поднимемся наверх и поиграем в рулетку. Хочешь?

Он наполнил две стопки водкой и протянул одну Коринне. Она не успела сделать пары глотков, как он выпил свою порцию и посмотрел на девушку с двусмысленной улыбкой.

– Пошли, пошли. Давай поднимемся наверх.

В бальном зале на втором этаже они несколько раз крутанули рулетку, потом Дэнни извлек из органа некое грубое подобие собачьего вальса и повел девушку в хозяйскую спальню. Там он достал из кармана пластиковый пакетик с марихуаной и свернул толстую самокрутку.

– У меня лучшая травка в Саванне, – гордо заявил он. – Тебе каждый скажет, что у Дэнни Хэнсфорда отличная травка – крепче не бывает. Я выращиваю ее в саду, а сушу в СВЧ-печке. Вырубает напрочь!

Они выкурили самокрутку, в голове у Коринны появилось легкое кружение.

– Я тебе нравлюсь? – спросил Дэнни; в его голосе появилось что-то похожее на нежность.

– Угу, – ответила она.

Дэнни обнял ее и принялся гладить по спине, а от поцелуев, которыми он ласкал ее шею, по спине девушки побежала дрожь. Они повалились в роскошную кровать, и Дэнни принялся целовать грудь Коринны, одновременно задрав ей юбку и стянув трусики. Она собралась было снять туфли, когда он пальцами одной руки нежно, но настойчиво раздвинул ей ноги, а второй рукой расстегнул молнию на джинсах. Ухватив Коринну за ягодицы, он придвинул ее к себе и с чавкающим звуком овладел ею. Девушка ощутила солоноватый запах футболки и почувствовала, как о ее живот трется пряжка брючного ремня. Тепло их тел окутало парочку, словно жаркое стеганое одеяло.