Шрифт:
— Дорогой ты мой человек. Заждались мы тебя.
— Поосторожнее, «Белочку» раздавите, — слегка отстраняясь, сказала девушка.
— Мне сообщили — радист прибудет, а тут «Белочка».
— Я и есть радист.
— Понял. Только не радист, а радистка. Тебя как зовут?
— Вера.
— А белочкой-то кого зовут.
Девушка улыбнулась.
— У меня, товарищ командир, вот здесь, под мышкой, рация небольшая прикреплена, «Белочкой» называется. Для малого радиуса действия. Вот я и боялась, что вы ее раздавите.
— Понятно, — улыбнулся Андрюхин.
— А почему вы ее с грузом не упаковали? — спросил Смирнов.
— На всякий случай. Боялась расстаться. А вдруг при выброске что-нибудь не так произойдет. Вторая, основная рация, там с грузом упакована.
— Правильно сделали, — похвалил Андрюхин и добавил: — Вы одна с Большой земли прилетели?
— Нет, товарищ командир. Вторым после меня минер Максимов прыгал. Надо скорее найти его.
Андрюхин повернулся и крикнул в темноту:
— Веселов, Полетайкин! Гоните в северный угол поля. Быстро!
Вскоре партизаны вернулись, и Полетайкин доложил Андрюхину:
— Товарищ командир, ваше приказание выполнено.
И тогда вперед шагнул высокий мужчина в белом полушубке.
— Вы товарищ Андрюхин?
— Да, я.
— Сержант Максимов прибыл в ваше распоряжение.
— Здравствуйте, товарищ Максимов, — сказал Андрюхин, протягивая руку. — С благополучным приземлением.
На базу партизаны возвращались радостные и очень довольные. Взметая сухой снег, кони бежали бойко.
В последних санях, чуть приотстав, ехали Андрюхин, Максимов, радистка и Смирнов; он правил лошадью.
Андрюхин, покуривая, расспрашивал радистку о московских новостях, о том, как живут и трудятся москвичи.
И хотя Вера оказалась неважной рассказчицей, говорила скупо, зато эти живые слова ее, человека с Большой земли, Андрюхин и Смирнов слушали с благоговейным вниманием.
— Ой, чуть не забыла! — воскликнула девушка. — Вам, товарищ Андрюхин, и всем партизанам из Центрального штаба партизанского движения большой привет и благодарность передать просили.
— Спасибо! — сдерживая волнение, ответил Андрюхин. — Порадовал)! ты нас сегодня крепко. Спасибо. А когда первый сеанс связи?
— Завтра в ночь. От двадцати трех до часу.
— Добро. У нас есть важные сведения, которые надо срочно передать, — сказал Андрюхин и, обратись к начальнику разведки, добавил: — Товарищ Смирнов, заранее подготовьте разведданные. Да обязательно вставьте сообщение Сережи Корнилова о передислокации горнострелковой дивизии.
— Есть, товарищ капитан, — коротко ответил Смирнов.
— Еще вам, товарищ командир, вот что просили передать, — девушка расстегнула полушубок и, достав из нагрудного кармана конверт, передала Андрюхину. — Письмо вам лично, от семьи.
— Спасибо. Вот уж никак не ожидал…
Андрюхин ваял письмо и спрятал его на груди под шинелью.
Один на один
Уже два раза по заданию Андрюхина ходил Сережка в разведку. Добытые им ценные сведения о численности немецких воинских частей, их передислокации тут же передавались по рации советскому командованию. Теперь юный разведчик был в отряде на особом положении. Андрюхин убедился, что лучшего разведчика ему не сыскать. Командир сразу оценил и Сережкину память, и наблюдательность, его умение вести себя при встрече с гитлеровцами.
В третий раз командир послал Сережку с заданием в деревню Крапивня.
Всю ночь Сережка провел в пути. Он сильно устал, но мысль, что утро может застать его в открытом поле, в котором негде будет укрыться от случайной ненужной встречи, подгоняла его.
Близился рассвет, и на восточной светлеющей полоске неба очертился бугор. Когда Сережка поднялся на него, он увидел в серой предутренней полутьме деревню, тоже темную, без единого огонька.
«Это Крапивня, — подумал Сережка и с сожалением вздохнул. — Не успел затемно дойти до нее».
Сережка рассуждал по-своему: если не удалось в темноте прокрасться в деревню, то на рассвете соваться в нее куда опаснее — сразу задержат, если попадешься на глаза часовому. Значит, надо идти днем, не прячась, не вызывая у немцев подозрения.
Он еще раз оглядел деревню и поле и свернул в лощину, заросшую кустарником.
На востоке небо все светлело. Уже заметнее стали видны серые облака, низко плывущие над землей. Сережка вышел на узкую полевую тропку, засыпанную снегом; она петляла, убегала в сторону кустарников. Он пригнулся и побежал по ней, чтобы согреться.