В туалете сработал слив. Вышел Гауптман с газетой, в домашнем халате поверх стального нагрудника СН-42.

– У нас проблемы?

– Еще не знаю, Кими. Выясняю.

– Дай ключ от арсенала, - Спай поставил сумку со своим оружием на пол.

Гауптман подошел, положил газету на обеденный стол, взял стул и приставил к высоченному шкафу для трофеев, поднялся и снял с верхней полки монтировку с красной рукоятью. Передал напарнику как реликвию.

– Опять заедает?
– с грустью спросил агент.

– Да, надо было брать фирменный.

– Йо, я же говорил, что надо было щеколду ставить.

– Потом, всё потом. А пока будь осторожен.

– Значит у нас таки проблемы!

– Будь готов к неожиданной эвакуации... или осаде.

– А...

– Объясню в кабинете.

Сцена 2. Разруха

В Портовом городе живет особый вид птиц. Представители этого вида каждый день, ровно в пять утра, выходят на балкон, справляют нужду, а далее начинают перекрикиваться. Кто-то ссорится, кто-то хвастается, а чье-то пение вообще не разобрать.

Это ты намекаешь на то, что их зовут Жаворонками, автор?

Блин, лучше бы эти млекопитающие были жаворонками. Чертовы алкоголики и наркоманы.

– Тяжелоатлеты, - коротко, но точно подметил Кэтсвил, проехав мимо трех представителей "коренного" населения на лавочке, орущих национальный гимн в утренней тишине.
– Столько на грудь принимать... каждый день.

– Обыкновенные отбросы, - взгляд Догси упал на кузов сгоревшей машины, в котором спит стая дворняг.
– В каждой стране и в любом народе есть слабые звенья.

– "Отбросы" в моём народе имеют хоть каплю... имеют океан гордости. Они никогда не позволят себе опуститься до такого уровня.

– Как бы их ни пытались опустить?

– Да, - свернул по указателю "Госпиталь", съехал на тротуар, чтобы объехать баррикаду из мусора.

– Давно ты не говорил о своём народе.

– Давно не было с чем сравнить.

Мужчина в лохмотьях обыскивает мусорные пакеты, рвёт и выбрасывает содержимое на асфальт, роется. О, нашел что-то. Спрятал в трусы.

Перед лобовым стеклом с визгом пролетела черная кошка. Натаниэль резко затормозил.

– И больше не возвращайся!
– крикнула ей вдогонку молодая наркоманка в засаленном платье.

Агент опустил дверное стекло, высунулся в окно.

– Хороший удар!
– похвалил, оттопырив большой палец.

Наркоманка послала в ответ воздушный поцелуй.

Кирпичные двухэтажные "особняки". У некоторых обвалилась крыша, у некоторых - пол. Гнилой кирпич. Лучшее жилье в городе, если не считать район для богачей на другом конце города. А богачи здесь своеобразные. То, что в Мехико считают за средний достаток, здесь - доход избранных. Поэтому район "избранных" огорожен электрическим забором с колючей проволокой. И укреплен пулеметными вышками и зенитными орудиями калибром 88 мм.

Шутка. Только забор, электричество и колючая проволока.

Кэтсвил остановил Жук перед входом в Госпиталь.

Чистенько. Видно, что этот кусок улицы убирают каждое утро. Не исключено, что работники Госпиталя.

– Приём, штабная крыса, - Мария зевнула на последнем слове.
– Мы на месте. Скажи, пусть встречают. Фейерверки, салюты, торт.

– Торты, - поправил Натаниэль.

– Подождите минуту.

Меньше, чем через минуту, парадные двери Госпиталя отворились. Первым на ступеньках появился связной, разодетый в праздничный смокинг. Следом за ним, пританцовывая под неизвестно откуда играющую музыку, вышли две симпатичные девушки в национальных одеждах. У одной в руках поднос с энчиладами, у другой - с двумя стаканами сладкой газировки.

Агенты подошли к ним, пожали руку связному, отведали традиционной пищи, запили нетрадиционным напитком, культурно поблагодарили. Девушки, с заклинившими улыбками, пританцовывая, ушли за кадр. Связной осмотрелся - никого.

– За мной!

Проктологическое отделение. "Жопа" медицинского заведения. Четвертый этаж, Н-образное помещение. В центре лифт, ведущий в подвал, в операционную. Коридор слева за лифтом - три общие палаты, манипуляционная в самом конце. Коридор справа - палата повышенной комфортности, две одиночные, а в самом тупике - пост медсестры.

В одном конце перпендикулярного лифту коридора - столовая. В другом - две перевязочные и кабинет начальника отделения между ними.

– Нам в общую палату, - шепотом сказал связной и углубился в коридор слева за лифтом.
– Номер три.

А палата-то, конечно, мда. Когда вращали ползунок "комфортность", то случайно ушли в минус. А потом еще раз в минус. Но в данном случае минус на минус не дал плюс. Даже описывать не буду. Думаю, сами представите.

На дальней койке, в гордом одиночестве, лицом в подушку, отходит после операции...