– Тот, кто вам нужен, - связной немного повысил тон.
– Оставлю вас наедине.

От хлопка дверью пациент проснулся, оторвал лицо от залитой слюнями подушки. Ощетинившееся, мятое, обвисшее лицо.

– О, привет. Кем будете, а кем нет?

– Мы от дона Итальяно, - слово взяла Мария-Луиза.
– Ааа, что у вас с...

– Горб на сраке? Это пакет со льдом. Мне прооперировали копчик.

– Так рано?

– Я особый пациент, - ответил, будто в тысячный раз за полчаса.
– Вернемся к нашим баранам. Я не проведу вас к Ней.

– Мы как-то догадались. Она сама найдет нас?
– спросил Натаниэль Циммерман, присев на свободную койку.

– Ей насрать на вас! Это Она вам нужна, а не вы Ей. Гони бумажку.

Догси нашла выписку под кульком с бананами на одной из тумбочек, отдала пациенту.

– А карандаш?

– Мы тебе не склад канцтоваров, - обозлился Кэтсвил.

– Цыц, молодой! А ты - следи за своим другом!

– Ты...
– только начал агент.

– Тихо! Слышите? Шаги! Бабёнка, открой дверь.

"Бабёнка" неприязненно посмотрела на пациента, но дверь открыла. Через две секунды мимо палаты прошла медсестра.

– Ох, вот это медсестричка! Каждый день пялюсь на её жопу.

– Спасибо за откровенность. Пиши, - взяв себя в руки, сказал Кэтсвил.

– Где мой карандаш? А, вот он, родной, сука. Короче, торопыги, запоминаем адресок. Запомнили? Хорошо.

Пациент скомкал выписку и проглотил, не поморщившись.

– Даже это вкуснее говна из местной столовки.

Связной, переодевшийся в майку и спортивные шортики (не знаю, чем обоснован такой выбор), подкрался к палате и достаточно громким шепотом сообщил:

– Они здесь.

Агенты вопросительно уставились на связного, потом на пациента.

Дамиан снял фетровую шляпу и положил её на колени, вытер вспотевший лоб платочком, протёр запотевшие прямоугольные очки.

– Выключи печку, пожалуйста, - попросил он задыхающимся голосом.

Водитель надел теплоизоляционную перчатку, открыл мини-топку на месте бардачка и плеснул туда воды из стакана. Закрыл мини-топку.

Дамиан надел шляпу и благодарно кивнул. Он вообще не любит много говорить. Если кто-то и слышит от него сложные, многословные предложения и длинные рассказы, то только глухой на одно ухо питбуль, которого он приютил полгода назад.

Двое мужчин в серых твидовых костюмах и фетровых шляпах сели на задние сиденья. Кивнули. Дамиан увидел это в зеркале заднего вида.

– Приготовить значки.

Мужчины прицепили на ремни значки Службы безопасности Мексики.

– Начинаем.

Автомобиль - тёмно-коричневый Chevrolet Fleetline - дернулся при старте и поехал со скоростью "пешеход в квадрате", на развилке свернул в сторону Госпиталя. Сзади присоединились еще два автомобиля тех же модели и цвета. Колонна ускорилась.

Восемь агентов Службы безопасности по-джентельменски вломились через парадный вход. Дамиан на повышенных тонах потребовал выйти к нему всех на первом этаже (работниц регистратуры, медсестер, врачей).

– Вы что себе позволяете?
– возмутился пузатенький усатый главврач.

– СБМ! Всем успокоиться и предъявить документы. Паспорта, быстро!

В такие моменты Дамиан, несмотря на невинную внешность, выглядит и звучит пугающе. В глазах горит огонь Инквизиции, а голос переправляет душу в пятки.

Агент в черном костюме составил цветовую пару командиру отряда. Два серых человечка взялись за проверку документов. Остальные ушли проверять палаты.

Экипаж третьей машины боевой - четверо жилистых коричневопиджачников - незаметно проникли сквозь прачечную, оттуда - на второй этаж. На лестнице столкнулись с медсестрой. Закрыли ей рот, чтобы не кричала и не пищала, и потащили с собой, проверять реанимационное отделение.

– Они в реанимации, - связной привязал пациента к передвижной койке.
– У нас есть время.

– А куда мы денемся? На крышу и улетим, а?!

– Как бы, да, - растерялся связной.

– Черт с тобой, золотая рыбка! Вези!

– Вот мы и одни, - заметил очевидное Кэтсвил, нехотя поднимаясь с койки.
– Предлагаю лишний раз не светиться.

– Согласна. Вентиляция?

– Вряд ли она такая просторная, как в фильмах.

– Она бывает разной. Хоть попробуем.

Спустя две минуты. Возле перевязочной.

Иш Таб осмотрела порванный рукав куртки. По этому поводу скорчила жалобную гримасу.