Бесчувственную Аглаю уложили на носилки и отнесли в машину. Лидия ни на шаг не отходила от неё.

Очнулась Аглая в "Скорой". Машина никуда не уезжала, Аглае оказали помощь на месте.

В машину заглянул генерал.

– Ну, всё, слава Богу, - сказал он.
– Взяли их.

Аглая с усилием подняла голову.

– Что с Вячеславом?

– Не беспокойтесь, ничего с вашим женихом не случилось. Жив он.

Лидия вышла из машины. До Аглаи долетел её звенящий от напряжения голос:

– Как Михаил? О нём что-нибудь известно?

– Насчёт заложников пока ничего определённого сказать не могу, - ответил генерал.

– Он убит?

– Не знаю, Лидия Андреевна, не знаю. Информация поступит в ближайшие минуты. Будем надеяться на лучшее.

Аглая, шатаясь от слабости, тоже вышла из машины. Увидев Лидию, идущую к подъезду пятиэтажки, она крикнула:

– Лида! Подожди, я с тобой!

Но та в вертолётном грохоте не слышала её. Спотыкаясь, Лидия шла к подъезду, куда спешили омоновцы и люди в белых халатах.

Вячеслав жив! Ни о чём другом Аглая не могла думать.

Рядом с ней оказался генерал. Он внимательно посмотрел на неё.

– Постойте, уж не за вами ли мы посылали вертолёт в тот день, когда бандиты пытались уйти на катере?

– Когда ранило Вячеслава?

– Да. Мы нашли его без сознания на полузатопленной "Чайке". Он бредил и повторял ваше имя. А когда пришёл в себя, то сразу начал просить направить какое-нибудь судно в Орлиную бухту, чтобы забрать женщину, которая осталась там. Подходящих плавсредств у нас в тот день под рукой не оказалось, и мы послали вертолёт.

– Это была я, - кивнула Аглая.
– Но к тому времени я уже покинула бухту... Я переночевала в деревне...

Затрезвонила рация. Генерал, отойдя, заговорил по ней.

Аглая не сводила глаз с подъезда. Сердце её ёкало всякий раз, когда оттуда выходил мужчина, похожий на Вячеслава. Раза два или три она порывисто вскрикнула: "Это он!" - но это был другой.

Вокруг неё бегали и ходили; кто-то кому-то отдавал приказы, другие что-то кричали; пробежал человек с кинокамерой на плече. Милиционеры в бронежилетах подходили к генералу, о чём-то негромко совещались с ним и тут же уходили, вместо них подбегали другие... Аглая ничего не замечала. Она смотрела только на подъезд.

Из него начали выводить людей, которых бандиты держали в заложниках. Некоторых приходилось поддерживать под руки; двоих вынесли на носилках.

Аглая была уже у самого подъезда, когда оттуда вышла Лидия. Она поддерживала под локоть человека, которого Аглая тотчас узнала. Это был Михаил! С другой стороны его поддерживал боец в бронежилете и в шлеме. На его лицо падала тень. В первое мгновение Аглая решила, что это кто-то из омоновцев. И вдруг она поняла, кто это!

– Вячеслав!
– закричала она и опрометью бросилась ему навстречу.

Лидия и Михаил остановились. Вячеслав сорвал с себя шлем и раскрыл объятия навстречу Аглае.

– Люблю тебя, - прошептал он, обняв её так, что оторвал от земли.
– Люблю тебя больше жизни!

Она покрыла поцелуями его пахнущие пороховым дымом щёки и подбородок.

– Вячеслав... Вячеслав...
– повторяла она между поцелуями.
– Забудем всё, что было...

К ним подошёл генерал, деликатно кашлянул.

– Надеюсь, вы пригласите меня на свадьбу?

– Обязательно, - улыбнулась Аглая.

– Свадьбу мы отпразднуем здесь, в Черноморске, - Вячеслав посмотрел на невесту.
– Ведь у нас ещё почти весь отпуск впереди!

Аглая рассмеялась.

Голос генерала сделался официальным.

– Майор Панаев! За сегодняшнюю операцию вы представляетесь к правительственной награде.

Вячеслав вытянул руки по швам:

– Служу Отечеству!

Лидия восторженно захлопала в ладоши:

– Это будет его второй орден!

Генерал заулыбался. Вячеслав шутливо отмахнулся:

– Согласен на медаль...

– В прошлом году за операцию по освобождению наших дипломатов в одной иностранной державе майор Панаев уже получил орден Героя России, - сказал генерал, повернувшись к Аглае.
– Это будет второй.

Аглая не сводила глаз со своего бойца.

– Теперь я знаю, почему ты тогда так быстро уехал. Мы расстались на целый год. Целый год!... Чем ты занимался это время?

– В основном, думал, - ответил он.
– О нас. О тебе и обо мне. И ещё о том, что я так и не успел взять твоего адреса. Тогда я впервые в жизни почувствовал одиночество. Всё было плохо, и даже смотреть не мог на других девушек, думал только о тебе.