– - Вы все знали про адмирала и экспедицию?

– - Нет, - ответил Тар, - догадывался, но наверняка не знал.

Мы пошли обратно. Стало совсем темно. Перед уходом я не надел бушлат и теперь дрожал от холода.

– - Что будет с моринерами?
– спросил я. Не знаю кому я задал этот вопрос, лейтенанту или самому себе.

– - Я постараюсь их поберечь, - ответил Тар.

Меня поразило это странное слово. Никогда прежде я не слышал его применительно к десантникам. "Поберечь" - прозвучало, как-то слишком по-домашнему, так мог бы сказать моряк о старых сетях, лодке или сапогах. Но человеческие нотки, прозвучавшие в словах Тара, успокоили меня.

– - Что мы скажем остальным, зачем Вы меня позвали?
– спросил я, когда мы уже подходили к воротам.

– - Я просил Вас не устраивать сцен и спокойно сдать командование. Вы согласились.

Мизансцена в кают-компании не изменилась, разве только на столе появились приборы и легкая закуска. Последнее время доктор взял на себя обязанности стюарда и у него это неплохо получалось. Он разлил кофе по чашкам, но его никто не пил. Офицеры молчали.

Когда мы вошли, Гат облегченно вздохнул, видимо решил, что меня увели на расстрел.

– - Все в порядке господа, - примирительно сказал я, - завтра утром, после завтрака мы отбываем в ставку адмирала за новым назначением.

По губам Маса скользнула ехидная улыбка. Наверно, мысленно он уже представил, как убивает нас. Неудачный выпуск академии. Если на курсе все такие, как Мас и Жен, значит в адмиралтействе нужно, что-то менять.

– - По праву старшего офицера я собираюсь занять штаб, - твердо сказал Тар, - даю Вам полчаса, чтобы собрать вещи, а потом прошу пройти в казарму третьего взвода. Сегодня Вы переночуете там.

– - Хорошо, - обиженно сказал я, - Ваше право.

Казарма третьего взвода примыкала к частоколу, сразу за ней начинался лес, который так и не успели вырубить. Лучшего места для побега не придумаешь.

– - Идемте Мас, - сказал Тар, - пусть собираются.

Поражение было полным. Я видел, как торжествовал Мас, как разозлился Гат и опешил доктор. Когда новые командиры ушли, Гат высказал мне все, что думает. Я не перебивал и терпеливо ждал, когда артиллерист закончит сыпать проклятия. Если Мас дежурил под окном, то услышал много интересного о себе, адмирале и Таре. Пока Гат бушевал, я вытащил из саквояжа записную книжку Аси, выдернул листок и написал на нем химическим карандашом: "Ночью надо бежать. Тар поможет. Доверьтесь мне." Записку я сунул каждому из них под нос и сокрушенным тоном сказал, - Вы правы Гат, совершенно правы, но сила на их стороне. Мы ничего не можем поделать. Когда я окажусь у адмирала, попробую что-нибудь выяснить.

Больше всего я боялся, как бы доктор или Гат неосторожным словом или действием не выдали нас. Сейчас, когда спасение было так близко, мы не могли рисковать.

Оружие, которое с таким трудом откопал Сол и с таким усердием привел в порядок артиллерист, пришлось оставить. Я взял свой саквояж, одеяло и одежду, и отправился в казарму третьего взвода. Доктор и Гат пошли к себе, чтобы собраться и перенести вещи.

В казарме было пусто и холодно. Я растопил печку и вышел покурить на улицу. Сигара хороша тем, что курить ее можно бесконечно долго, и пока ты занят этим важным делом, на тебя никто не обращает внимания. Я для вида обошел посты. Десантники дежурили только у ворот. Может быть Тар специально приказал им оставить стену или Мас посчитал, что теперь никто никуда не денется. Я поднялся наверх, прошелся по настилу для стрелков, выискивая возможное место для побега, и вернулся в казарму. В штабе горел свет, через затянутое бумагой окно, были видны двигающиеся тени.

Время тянулось невероятно медленно. Очень хотелось выпить, но я решил, что лучше этого не делать. Мы несколько раз выходили на улицу по одному и вместе, чтобы часовые привыкли к нашим прогулкам и перестали обращать на это внимание. Частокол в том месте, где я планировал бежать был высотой три метра и со стороны двора не просматривался, настил загораживал конек крыши нашей казармы. Основная опасность быть замеченными оставалась при проходе через двор и при подъеме на стену. Если Мас не поставит часовых, у нас будет шанс.

Я прекрасно понимал, что Тар со своей стороны сделает все, чтобы мы смогли уйти, но при этом не будет рисковать своей репутацией. Его миссия настолько важна, что в случае, если что-нибудь пойдет не так, ему будет проще нас пристрелить, чем записаться в сообщники.

Мы здорово нервничали, мало говорили и много курили. Скоро в казарме стало невыносимо, табачный дым ел глаза и мы открыли дверь, чтобы проветрить. В штабе погас свет, но Мас спать не ложился, я наблюдал за двором через маленькую дырочку, которую проковырял в бумажном окне, и видел, как он проходил мимо. Не думаю, что лейтенант собирался зарезать нас во сне. Скорее всего он планировал обставить нашу смерть, как настоящий спектакль, по дороге в ставку адмирала нас бы расстреляли, возможно еще заставили рыть себе могилы. Я помнил, как на корабле, Мас расспрашивал меня об этом "развлечении", очень популярном у вардов во время войны.

Часового у нашей двери не выставили, видимо посчитали, что охраны у ворот будет достаточно. Три метра это небольшая высота, но хотя мы не взяли с собой ничего, кроме бушлатов, предстоящий прыжок был сопряжен с определенным риском. Договорились так, сначала идет доктор, потом я, последним прыгает Гат, интервал пять минут. Когда ушел Сол, я засек время. Вернувшись с отрядом Тоса в форт, я отказался от костров за стеной и во дворе оставил один на плацу возле штаба, а второй ближе к северным воротам. В казарме было две двери, нам нужно было уходить через боковую, чтобы миновать освещенный участок.