Сол взял обломок, водрузил на нос очки и с интересом осмотрел мой трофей.

– Ну, про цвет оперения он сказал правду, хотя и тут могут быть нюансы, а вот древко туземцы часто красят в разные цвета. Они используют сок ягод и фруктов, некоторые минеральные пигменты, например, охру, - задумчиво сказал он, - я видел стрелы нескольких племен, они действительно разные.

– Вот видите, - в сердцах сказал я, - Вы мне столько всего рассказали. Неужели Вес, который живет с туземной женщиной и часто бывает в деревнях аборигенов, ничего этого не знает?

– Конечно знает.

– Тогда почему не говорит?

Сол рассмеялся.

– Потому что Вы, Бур, приставучий, как рыба прилипала. Скорее всего, Ваши расспросы ему до смерти надоели, вот он и отмалчивается. На сколько я понимаю, Вы привезли стрелу из лагеря лесорубов? Без всяких исследований очевидно, что там хулиганят люди Муки. Что Вы пытаетесь найти?

Возможно Сол прав и своими расспросами я до смерти надоел Весу. Не знаю, как бы я сам отнесся к человеку, который постоянно сует нос в мои дела. И все-таки, в разговорах со следователем, я чувствовал какую-то недосказанность.

– Я просто подумал, что мы могли бы по размерам раны определить форму наконечника и сравнить ее со стрелами, которыми пользуются туземцы в, подконтрольных нам, деревнях.

Сол хмыкнул и в задумчивости выпятил нижнюю губу.

– Вы думаете это невозможно?
– спросил я.

– Нет, почему же, - сказал доктор, - если бы мы с Вами жили в столице, я мог бы порекомендовать Вам одного специалиста, который сведущ в судебной медицине, но никто из здешних врачей не обладает нужными знаниями.

Я тяжело вздохнул и запыхтел трубкой.

– Не расстраивайтесь, - доктор улыбнулся, - вижу, что Вас сильно интересует расследование, которым занимается лейтенант Вес. Ничем особенным я Вам тут помочь не могу, но думаю, что вскрытие погибшим десантникам делал доктор Луц. Он работает в армейском лазарете. Попробуйте его расспросить. Возможно он сможет рассказать Вам, что-нибудь интересное. Только учтите, он врун и пьяница.

На следующее утро я отправился разыскивать доктора Луца. Лазарет оказался на самом краю города, между цейхгаузами и городской стеной. Несмотря на то, что управляющий из клуба подробно описал мне, как его найти, по дороге я свернул не туда и заблудился. Слева и справа тянулись совершенно одинаковые постройки без окон, видимо склады интендантского ведомства. Жилых домов в этой части города не строили, часовых у дверей не ставили, поэтому спросить дорогу было не у кого. Немного поплутав по узким улочкам, я наконец выбрался на небольшую площадь, вымощенную потрескавшимися деревянными плашками. Справа, у самого частокола, вытянулось приземистое одноэтажное здание, с одним входом. Над ним развевался застиранный флаг медицинской службы, с красным осьминогом на белом фоне. Если бы не он, определить, что передо мной находится лазарет было бы не просто. Я открыл покосившуюся дверь и вошел в прихожую. Здесь было темновато, но откуда-то слева доносились голоса, и я пошел на звук. Из прихожей я попал в узкий коридор, а из него в общую палату на 10 коек. Две из них были заняты молодыми десантниками, которые, при моем появлении, быстро встали и отдали честь.

– Доктора Луца не видели?
– спросил я.

– Он в ординаторской, господин супер-лейтенант, - браво ответил один из них, - это по коридору направо.

Я опять вернулся в прихожую и толкнул какую-то дверь. Казалось, что некий отставной адмирал, выходя на пенсию, подарил лазарету свой мебельный гарнитур. Небольшая комната была заставлена резными стульями и креслами, а ближе к стене расположился массивный стол, покрытый зеленым сукном. На нем, как попало, валялись книги по медицине, стояли грязные стаканы и лежала совсем новая медицинская сумка. Несмотря на то, что в комнате было светло, на подоконнике горела керосиновая лампа. У стола, в глубоком кресле, сидел маленький тщедушный человечек, глаза у него были закрыты и казалось, что он спит.

– Доброе утро, - сказал я, - могу ли я видеть доктора Луца?

Человечек очнулся, близоруко сощурился и уставился на меня.

Похоже я нашел того, кого искал. Судя по погонам передо мной сидел лейтенант медицинской службы. Нос у него был большой и красный, видимо от чрезмерного употребления алкоголя и казалось, что, если ткнуть в него иголкой, оттуда потечет не кровь, а местное вино.

– Здравия желаю, - сказал доктор, вставая со стула. Он смотрел на меня, а правой рукой шарил по столешнице.

– Извините, господин супер-лейтенант, фуражка куда-то запропастилась.

Луцу было никак не меньше пятидесяти лет. Выглядел он плохо и видимо уже успел с утра опохмелиться.

– Я из разведки, - сказал я, - расследую дело о нападениях на обозы. Мне нужно задать Вам несколько вопросов.

– Пожалуйста, - доктор кивнул, - но я про это ничего не знаю.

Наконец он нашел фуражку и водрузил ее на голову.

– Меня интересуют десантники, которым Вы делали вскрытие. Каковы причины смерти?

Луц удивленно уставился на меня.

– Всегда одно и то же, - быстро ответил он, - ранения нанесены холодным оружием.

– Понимаю, - сказал я и улыбнулся, стараясь придать разговору неформальный характер, - но все-таки. Мне говорили, что некоторые погибли от стрел, другие от удара мечом.

– Одну минуту, - сказал доктор, вытащил из кармана массивный ключ, прошел к сейфу, достал, какой-то мятый листок и заглянул в него. Видимо голова у доктора работала не очень хорошо, и он не доверял собственной памяти.