Муки кивнул.

– Конечно связанны. Мы один народ. Но на ваших землях остались только крестьяне. Они не умеют воевать. Я никогда не послал бы их на верную смерть. Говорю Вам, Бур, мои люди не причастны ко всему этому.

Неожиданно дверь распахнулась и в комнату вбежали двое детей, мальчик лет восьми и девочка лет пяти. Муки повернулся к ним навстречу, и девочка повисла на нем, а мальчик, увидев меня, застыл в дверях.

– Простите, Бур, -сказал бывший егерь-лейтенант, - это мои дети.

Он обнял девочку и что-то прошептал ей на ухо.

Я с удивлением смотрел на эту семейную сцену и удивлялся тому, что вождь не прогоняет заигравшихся детей. В моем мире глава семьи поступил бы по-другому. Даже я попросил бы Тэма и Аду удалиться, сославшись на важный разговор. Похоже нравы аборигенов сильно отличались от наших.

Девочка все еще цеплялась за одежду отца, а мальчишка застыл, глядя на меня с подозрением и держа руку на рукоятке маленького кинжала.

Наконец Муки им что-то сказал и легонько хлопнул девочку пониже спины. Дети рассмеялись и выбежали из комнаты. Из-за двери послышался приятный женский голос, видимо их ждала мать или няня.

Появление детей разрядило напряженную атмосферу. Муки опустился на циновку и налил мне и себе вина.

– Нет ничего лучше семьи, господин супер-лейтенант. Именно из-за нее я остался на Диком острове и ни разу об этом не пожалел.

– Мне казалось, что у Вас должен быть еще один сын, совсем взрослый?

Говоря это, я лукавил, старшему сыну Муки в лучшем случае исполнилось 15 лет, но мне говорили, что дети аборигенов взрослеют рано. В 14 лет мальчик уже считался воином.

Муки улыбнулся.

– Вы могли его видеть, он был в общем зале.

Я не нашелся, что ответить. Можно было предположить, что взрослый сын будет везде сопровождать отца.

Я взял с подноса, уже знакомый мне, зеленый фрукт и стал счищать кожуру.

– Скажите, это Ваши люди следят за мной в городе?

Муки махнул рукой.

– Бояться их не стоит. Они просто наблюдают. На вашей территории живут совершенно мирные люди. Крестьяне никогда не станут воинами и наоборот.

Казалось, что старое доброе время вернулось. Несмотря на то, что мы не виделись с Муки 13 лет, сейчас мы разговаривали так, словно все еще оставались сослуживцами и хорошими знакомыми.

– И все-таки, нужно что-то делать, - не сдавался я, - не хочу Вас пугать, но чувствую, Рок что-то затевает. Неужели нельзя договориться с ближайшими соседями, чтобы они пропустили Вас?

Муки взял с блюда апельсин и стал есть. Сок капал на циновку и на одежду, но он этого не замечал.

– Не скрою, мне очень хочется поверить в Ваши добрые намерения, - наконец сказал он, - мы бредем во тьме, окруженные врагами. Я знаю, что тучи сгущаются.

– Я готов Вам помочь.

Муки бросил на меня быстрый взгляд.

– Мне нужен союзник в городе.

Никогда бы не подумал, что бывший егерь-лейтенант попробует меня завербовать. Какие бы отношения нас прежде не связывали, но я не стану помогать ему в захвате города. Я хотел ответить, но Муки предостерегающе поднял руку.

– Я не предлагаю Вам предавать своих. Знаю, что Вы на это никогда не пойдете, но мне действительно нужна помощь. Вы общаетесь с Роком напрямую, знаете, о чем думает руководство колонии. Сколько у меня времени, Бур?

– Не знаю, - честно признался я, - может быть его нет совсем.

Муки кивнул каким-то своим мыслям. Я понимал, что гложет бывшего егерь-лейтенанта. По сути, он остался один на один с бесчувственной военной машиной, которая может перемолоть всех его людей за несколько дней. В считанные часы этой деревенской идиллии может прийти конец и не останется ничего, кроме сожженных домов и разоренных полей.

– Нельзя дальше тянуть. Вы играли с адмиралтейством достаточно долго, но сейчас нужно готовить людей к отъезду. Если разразиться буря, Вы должны быть к ней готовы.

– В нашем мире действуют другие правила, Бур. Постарайтесь понять, что, как вождь и жрец, я не могу сделать ни шагу, пока мои люди не соберут урожай. Это просто невозможно.

Сейчас я, ни за какие деньги, не хотел бы поменяться с Муки местами. На нем лежала колоссальная ответственность. Когда-то я командовал подразделением, в котором насчитывалось 80 человек и, скажу честно, с ними не легко было управиться, но под началом Муки оказалось несколько сотен воинов, не считая мирного населения. Как перевозить детей, стариков и женщин, я себе совершенно не представлял. Подобное переселение казалось чем-то невероятным. Всех этих людей надо было чем-то кормить в дороге, и где-то размещать во время ночных стоянок.