– Кошки в литературе почти всегда имеют ироническую, но чаще всего позитивную окраску. В отличие от собак: к примеру, Шарикова в «Собачьем сердце»… Вспомните филистера – Мурра у Гофмана, милого и добродушного, хотя и слегка простоватого, искрометного Булгаковского чёрного кота, исправно желающего заплатить за проезд, котов у фантастов: к примеру, у Андрэ Нортон, у Стругацких в «Понедельник начинается в субботу», у Лафкрафта… Следует отметить, что образ кота особенно любят мистические писатели и фантасты, потому что кошки в человеческом сознании всегда были связаны с потусторонними и сверхъестественными силами.

Образ кота ещё чаще стал использоваться в мультипликации. Особенно замечательные образы созданы японским анимэ: «Возвращение кота», «Служба доставки Ки-ки».

Но вернемся к искусству слова. Песенный фольклор почему-то создает образ неизменно грустного кота: «Жил да был черный кот за углом, и кота ненавидел весь дом», или» И если она все-таки придет, хоть в это я давно уже не верю, в прихожей её встретит черный, черный кот, и сядет изваянием у двери», – пропел преподаватель и продолжил:

– Говорящие же коты – и в сказках, и в мультфильмах – неизменно несут здравый оптимизм и отличаются чрезвычайной сообразительностью.

Такой образ – говорящего и весьма по-житейски мудрого кота – проходит через многие сказки: к примеру, вспомните «Кота в сапогах»; а также, он встречается даже в советской мультипликации: думаю, что всем вам известен кот Матроскин из «Простоквашино».

Таким образом, литература с древних времен – ещё со времен египетских мистерий – отражает тесную дружбу кота и человека. В литературе практически не встречается образа кота-дьявола или помощника злых сил, несмотря на то, что тысячи кошек были замучены в застенках инквизиции и сожжены на кострах, и могли бы не питать любви к людям… А потому, примкнуть к силам зла.

А всё потому что натура кота – радостная, позитивная, хотя и слегка ленивая, всё же не ассоциируется в общем коллективном бессознательном человечества с бесовскими силами, с сотрудничеством и службой дьяволу. Скорее, как можно видеть из гетевского Фауста, человек склонен представить дьявола в виде черной собаки, а не черного кота, хотя собаки издревле служат человеку.

Подводя итоги, скажу, что образ кота в литературе продуктивен, актуален и привносит позитивный заряд в творчество. И данный вопрос, озаглавленный мной «Кошки в литературе», до того актуален и малоизучен, что требуется дополнительное исследование, которое вполне может потянуть на кандидатскую диссертацию, – заключил он неожиданно сам для себя и подумал: «Понесли кроссовки Митю»…

*

Когда наш «преподаватель Жорик» после лекции зашел на кафедру, Оксаночка уже сидела за своим столом в преподавательской, ожидая начала следующей пары. И, по-видимому, уже свезла куда надо своих родственников.

– Уф! Я за вас уже сегодня наотдувался! – сказал ей наш герой. – Какой там розарий!

– Да, одни девчонки, и все – весьма бойкие на язычок.

– У меня – сидели тихо, как мышки, – возразил коллега. – А что вы делаете сегодня вечер-ром? – спросил он затем ещё тише, наклонившись через стол к Оксане.

У остальных коллег, сидящих за столами в преподавательской, напряглись уши.

– Я… По вечерам хожу на бальные танцы. В студенческий клуб «Ювента»… Всегда хотела уметь танцевать, но меня никогда в детстве никуда не водили. Совсем ни в какие кружки и секции. Говорили, что главное – учеба… Теперь пытаюсь наверстать упущенное и реализовать свою мечту, – говоря это, Оксана чуть-чуть зарумянилась. И улыбнулась коллеге.

– Так это же – великолепно! А мне туда можно записаться? Я никогда раньше не танцевал бальные танцы, но с удовольствием поучился бы. Меня возьмут?

– Да, конечно! Берут всех желающих, и у многих женщин не хватает партнера! – обрадованно ответила Оксана.

Он подошел к зеркалу. Почесал себя за ушком лапкой и замурлыкал. Он был очень даже ничего. Темно-коричневый, на пузике серый, с проседью, очень пушистый. По цвету немного напоминающий старую шапку-ушанку из так называемого продавцами на рынке, «бобрика». Что это за зверь был такой – того, впрочем, Жорик не ведал даже в бытность человеком.

К тому же, у него имелось весьма пикантное белое пятнышко на грудке: галстучек. Ему очень понравилось это пятнышко.

Жорик потерся мордочкой о край зеркала. Затем запрыгнул на окно. И посмотрел вниз, на улицу. Этаж был второй. Но рядом, почти под окном, располагалась крытая шифером крыша строения, скрывающего в себе, наверное, вход в подвал. Спрыгнуть на эту крышу для молодого кота было что раз плюнуть, запрыгнуть оттуда обратно – тоже реально. Он лениво потянулся и зевнул, выгнув спину. «Надо будет по нужде – выпрыгну в форточку. Не ходить же, в самом деле, в этот странный ящичек в коридоре, от которого так дурно пахнет целыми поколениями сменявшихся котов… Кажется, на кухне стоит моя миска, в которую навалена всякая дрянь: макароны, вчерашний плов. Но… чего не съешь с голодухи! Пойду-ка я на кухню», – и новоявленный кот устремился в коридор.