Подпевая в силу своих возможностей, кое как убрал в комнате. Пришлось даже посуду на кухне помыть после себя (видел бы меня отец). Немного потаскал гантели, сделал жим. Пора сходить в бассейн, иначе начну терять форму, а мне этого не хочется. Да и вообще, давно я плавал лично для себя, чтобы наслаждаться ощущением невесомости.

Достал из шкафа упакованный костюм, заказанный мною в одном из городских бутиков фирменной одежды. Отдавал им предпочтение прежде всего потому, что у этих магазинов были собственные мастерские, в которых понравившиеся вещи идеально подгонялись по клиенту. Мой костюм пришлось немного ушить на талии, надеюсь, они сделали верные мерки. Если Люда будет в синем, то в принципе темно-серая тройка (Динка бы сказала - цвета мокрого асфальта) должна неплохо смотреться. Главное, не надевать эти яркие туфли.

Я, конечно, не был знатоком моды, но чувство стиля и элементарно сочетаемости цветов и фактур у меня присутствовало. Недаром прошли усилия матери - это ее инициатива, помочь нам с правильным выбором одежды. Только кажется, что одежда - всего лишь деталь, которая на человека и его образ совсем не влияет. На самом деле от нее зависят и самооценка, и искренность, а ко всему еще и настроение.

Я чувствовал, что именно сегодня мне пойдет рубашка светло-серая, с серебренными нитями, которые переливались, когда на них попадали лучи света. А почему мне так казалось, объяснить не мог. И серебристые запонки с камнями, подаренные заботливой матерью, оказались очень кстати.

Время перевалило за шесть, когда я решил, что мне пора собираться.

Позвонила Динка, вереща о каком-то красавчике Боре, который сам ее отвезет и вообще покажет себя с лучшей стороны. И что этот Боря ни огня, ни родителей не боится. Я ее поздравил, по факту не въехав вообще, где она его откопала, и поспешил попрощаться.

Солнце предательски пряталось за тучи, когда мое авто выезжало с парковки жилого дома. На улице отчего-то было душно и практически нечем дышать, пришлось снять пиджак с жилетом и приспустить галстук. Заехал в ближайший мини-маркет за минералкой - пить хотелось неимоверно.

Кажется, время решило сыграть не в мою пользу. Я немного опаздывал, но если Лопух уже готова, мы все равно успеем к семи. А если прибавить скорости, то и раньше приедем. Отец не любил, когда я опаздывал на обычный семейный ужин, что уж говорить обо всех этих официальных вечерах и светских приемах.

Но когда я подъехал к знакомому общежитию, меня еще никто не ждал. Я то думал, что девушка будет сидеть на скамье у входа и перебирать складки платья, а посмотрев на авто, нахмурится и строго посмотрит. Но скамья пустовала, и не было ни намека на то, что это здание вообще обжито.

Я несколько минут посидел, надеясь что Люда, увидев меня в окно, спустится. Нетерпеливо постучал по рулю, пару раз даже посигналил, но результатом было только то, что какая-то седая женщина выглянула в дверной проем и, проорав что-то невразумительное, угрожающе помахала мне сжатым кулаком.

Вытащил коммуникатор для того, чтобы набрать смс, но решил, что позвонить будет эффективнее. И как назло эта вредная Лопушок взяла трубку только после девятого гудка.

– Да иду я сейчас!

– Слушай, я уже минут десять сижу...

– Сейчас, Раневский!

Я замолчал, приоткрыв рот от удивления. Здрасте-пожалуйста, не помню я причин, из-за которых на меня можно наезжать. Что это ее укусило?

И как только я оклемался до состояния, когда можно дать годный отпор, телефон пискнул об отключении абонента. Старая входная дверь общежития приоткрылась со страшным скрипом, привлекая мое внимание. И когда я увидел выходящую на улицу девушку, то ощутил, как у меня защекотало под диафрагмой. Словно порывом ветра накрыло чувство, будто я вижу ее в первый раз. Хотя, возможно, так все и было.

А ветер и в самом деле усиливался, заставляя двигаться легкую синюю ткань в своем странном и непонятном танце. Она оплетала ноги, вырисовывая силуэт, пока раздраженный тревожный взгляд осматривал мой автомобиль с больным любопытством. Люда потянулась к локонам, которые именуются небрежными, при том, что делают их минимум полтора часа, но отвела руку, понимая, что в принципе бесполезно что-то поправлять, пока не спрячешься от ветра. Постояла некоторое время на крыльце, не решаясь подойти.

Я открыл дверцу, медленно вышел из машины и повернулся к девушке лицом. Лопух все так же недоверчиво всматривалась в мое лицо, прищурив светлые глаза, а после сделала шаг вперед. Чем ближе она была, тем непривычнее было чувство внутри. Дошло до того, что когда Люда подошла, я ей улыбнулся самой глупой из всех имеющихся в моем арсенале улыбкой. Ребенок был готов захохотать, и его безумие передалось мне взрослому.

Так что не удивительно, что в ее встречном взгляде выражалось сомнение в моей адекватности.