Шрифт:
– Извини.
Я тут же нарисовала жирный плюс Раневскому и подписала его именно так - "Извини".
– Ладно, проехали, - отреагировала как можно спокойнее.
– Как вести себя? Этикет и старомодность?
– Расслабься, там такие же люди. За рамки приличия не заходить, но и раскланиваться не надо.
Я представила себя, расшаркивающуюся перед каждым входящим человеком, и хмыкнула. Хорошо, если там действительно будет так, как описывает Федор.
– А что мне надеть?
– задала я волнующий меня вопрос.
– Платье есть?
– Синее.
– Со свадьбы?
– поинтересовался он, и, не дав мне ответить, продолжил: - Пойдет. И босоножки те же надень, - вы посмотрите, как он хорошо запомнил, в чем я была одета месяц назад.
– А холодно не будет? Осень, все-таки...
– Нет, в доме тепло. Можешь взять с собой что-нибудь накинуть. Оставишь в машине, если что.
– Ладно, - я вздохнула.
– Кстати, да, - что-то вспомнил Раневский.
– Я подъеду к общаге в пол седьмого, будь на это время готова... Вроде, все.
– Ясно.
Некоторое время мы провели в молчании, думая каждый о своем. Я все пыталась осмыслить происходящее. Осмыслить и принять.
– У меня вот возник один вопрос, - начала я после некоторых размышлений.
– Неужели ты не мог отказаться от этого вечера или попросту прийти один?
– Знаешь, Лопух, если бы я мог отказаться или прийти один, я бы это сделал. Надеюсь, такое объяснение пойдет?
– в трубке послышался звук льющейся воды и какой-то шум.
– Неубедительно как-то, - пожала плечами, забыв, что парень меня не видит.
В ответ тяжело вздохнули и шум воды прекратился. Я взяла листок и написала первый минус в своей колонке. "Доставучая". Может быть, не всегда и не во всем, но с ним - определенно.
– Во-первых, мой отец создает имидж благополучного семьянина, - неожиданно начал объяснять Федор.
– А для этого нужно, чтобы его взрослые дети выглядели достойно, а не как перекати-поле. Во-вторых, я против него не попру, уж извини, у него было условие, которое я выполняю. В-третьих, мне надо исправить то, что я натворил некоторое время назад, исказив в обществе представление о себе. А образ остепененного, успокоившегося молодого человека поможет все исправить.
– Поможет ли?..
– с иронией произнесла я, перекладывая телефон к другому уху.
В комнату зашла моя новая соседка и начала шуметь всем, что попадалось ей под руку, поэтому к последующим словам, доносившимся из динамика, приходилось тщательно прислушиваться.
– Не знаю, должно помочь, - вполне без шуток ответил он.
– Попробуй показать себя как серьезную и взрослую девушку.
– Здрасте, - опешила я.
– А я, по-твоему, кто?
– Я бы сказал, но ты обидишься, - издал смешок парень.
– Что-то раньше тебя это не останавливало.
– Раньше...
– протянул он, и вдруг замолчал.
Я вытащила подушку из-под одеяла и легла на бок, закрывая ею голову. Соседка разбушевалась не на шутку, она почему-то не любила, когда я разговаривала по телефону. Да, бывало, я отличалась излишней эмоциональностью, но сегодня явно не тот случай. А у нее, по всему, уже вошло в привычку так реагировать.
– Раньше было раньше, - все-таки продолжил Раневский.
– А теперь мы с тобой заодно.
Я замерла, мысленно повторяя последние слова, и спустя несколько секунд в тишине, произнесла:
– Не думаю, что ты правильно воспринимаешь происходящее.
Парень неожиданно рассмеялся в ответ, причем делал это так заразительно, что заставил меня улыбнуться.
– Ты считаешь, что я поехавший?
– Я бы сказала, но ты обидишься.
Последовал новый приступ смеха, после которого он заговорил с веселыми нотками.
– Я сам не знаю, правильно ли все воспринимаю, как ты говоришь. Но у меня сейчас такой завал, что... Ладно.
Я услышала, что в комнате все затихло, и выглянула из-под подушки. Соседки не было.
Раневский помолчал некоторое время и, не дождавшись от меня ответа, заговорил:
– Короче, я тебя проинформировал. Есть еще какие-либо вопросы?
– Вроде нет, - ответила, откинув подушку в сторону.
– Тогда, встретимся завтра, - подвел черту в разговоре он.
– Не реви без меня там. Я не могу пропустить это зрелище.
– Иди ты в...
– начала было я, но сигнал отключения не дал доставить ругательство адресату.