– Ты чего смотришь?
– с подозрением проскрипел голос откуда-то снизу и я вздрогнула.

Бабушка едва доставала до моего плеча и смотрела на меня снизу вверх.

– Ась?
– прищурилась она.
– Что высматриваешь?

– Вас ищу, - выдавила.

– Нашла?

Я кивнула и немного отступила.

– Ох, молодежь, - бабулька покачала головой, сняла цепочку с двери на уровне своих глаз и прошла вглубь квартиры.
– Заходи. Сейчас вынесу.

Свет в коридоре был тусклым и даже немного вздрагивал (а может это лично мои глюки). Пахло старыми вещами и чем-то жаренным: толи пирожками, толи оладьями. В квартире явно захламлено, повсюду стояли маленькие тумбочки, а на них и под ними стопки бумаг, странные баночки и коробочки. Большие шкафы вдоль стен вплоть уставлены книгами и безделушками. Проход между всем этим счастьем к дверям был таким узким, что в нем двум людям стало бы невозможным не столкнуться. Это минувшая эпоха, да. И создавалось впечатление, что вся эта эпоха уместилась в одном помещении.

За рассматриванием время пролетело быстро, и я не заметила, как хозяйка сего царства возникла рядом.

– Интересно?
– проговорила вкрадчиво бабулька, подступая ближе, и тем самым испугав меня до чертиков.
– Да что ж вы все такие чудные, ей-Богу!
– она замахала руками, пока я хваталась за сердце.
– Пойдем со мной, я тебе чаю налью ромашкового. Ишь, какая беспокойная!
– баба Эля взмахнула кулачком, вполовину меньше моего, и пошаркала в дверной проем, который находился слева.

Оставаться здесь еще какое-то время не сильно-то хотелось, но и отказываться было бы невежливо. Тем более, что заняться мне сейчас нечем, да и кушать уже хочется, а так авось повезет, и готовить сегодня не придется.

Я закрыла дверь на пару защелок с более или менее понятными механизмами и прямо со своей дорожной сумкой пошла следом за хозяйкой.

Кухня оказалась гораздо светлее и просторнее коридора. Сразу же нашлось место для моей поклажи. Ключи звякнули о столешницу.

– Бери, пока не забыла, - бабушка Эля засеменила от плиты до стола и обратно.
– Садись, в ногах правды нет.

Это были блины. Никакие не оладьи и не пирожки, а блины. От чая шел пар, мне вручили ложку, велев опробовать сливовое варенье и оценить его вкусовые качества. Признаться честно - варенье оказалось вкуснейшим. Впрочем, я сливовое пробовала впервые в жизни и объективно ничего сказать не смогла бы. Но похвалила от души, да так, что бабушка зарделась от удовольствия.

– А ты Маратику кем приходишься?
– спустя какое-то время спросила хозяйка.

– Подругой, - киваю я и делаю глоток.

– Невестой, небось?
– она недоверчиво на меня посмотрела.

– Да вы что! У него уже есть невеста, я просто знакомая.

– Ну и правильно, не пара ты ему!
– утвердительно качает головой бабулька.

– А почему нет?
– это не заявка на что-то, а чистое любопытство - настолько уверенно прозвучала последняя фраза бабы Эли.

– Марат мальчик сильный, быстрый, волевой. Ему нужна такая же. Спокойная, умная, но активная.

– Вы прямо его девушку описали, - тихо изумилась я.
– Полину.

– Так опыт никуда не деть. Девяносто три года прожила, - а в ответ на мои широко распахнутые глаза добавила: - И еще столько же проживу, так что возвращай глаза со лба на место! Могу и тебе сказать, какого нужно искать. Ты же без парня сейчас?

– Ну... да.

– Я так и знала, - она закивала.
– Я же вижу, ты девочка тихая. Зажатая.

– Да нет, вы что...

– Не перебивай, сама ведь видишь, что правду говорю! Чего ж лезешь!

– Извините, - едва не уткнувшись носом в чашку, проговорила я.

Бабулька фыркнула.

– У тебя, Людочка, тихий омут, в котором нет чертей. И хотя ты стараешься выглядеть веселей... В общем, нутро не поменяешь.

Что за бред. Никогда не считала себя "тихим омутом".

– Ты конечно, тоже активная. Маратик говорил, как ты в его группе занималась...

Я мысленно хмыкнула от слова "группа". Словно у него гастролирующие танцоры, а не спортивная команда.

– Но ты без искорки.

А вот это уже было обидно. Я, не стесняясь, сдвинула брови и посмотрела на старую женщину исподлобья. Опыт ей, видите ли, говорит. А о вежливости там опыт случайно не заикается?..

– И не смотри на меня так, как на врага народа. Дослушай, вначале, до конца, а после скажешь, что думаешь.

Она засеменила к столешнице, относя с собой заварной чайничек.

– Ты без искорки до поры до времени. Она найдет тебя, а когда, ты сама должна понять. Можно сказать, тот, кто тебе действительно подойдет, заселит твой омут чертями, - бабушка перебралась наконец-то за стол.
– Успокоилась уже?

Не сказать, чтобы прямо таки успокоилась, но брови расслабила. Скорее, задумалась.