Стефан сохранял спокойствие. Он не собирался открывать дверь палаты. Он мог сидеть до утра и наблюдать, как Фиона корчит из себя припадочную. Психические больные часто устраивали такие спектакли, но Фиона… уж слишком старалась. Она исполняла роль без малейших помарок. Несведущий человек и в самом деле мог подумать, что у девочки тяжелый приступ «черной болезни». Стефан зевнул, отвинтил крышку термоса. В смежной палате послышался шум. Когда Стефан решил посмотреть, что же там происходит, Фиона успокоилась. Судороги уже не сотрясали тело девочки, и она, даже, попыталась взобраться на кровать. «Давно пора, — подумал Стефан. — Такие упражнения довольно утомительны».

Смежную палату занимал сексуальный маньяк. Он насиловал древних старух. Он не убивал их, но случалось, что престарелые партнерши не выдерживали столь яростного и неожиданного натиска. Любителя старины отловили и заперли в клинике. Его кормили антипсихотиками, но даже в заторможенном состоянии он удовлетворял себя несколько раз в сутки. Этой ночью маньяк насиловал собственную подушку. «Его бедра двигаются, как у кокер-спаниеля при случке», — подумал Стефан и вернулся к тринадцатой палате.

Спектакль продолжался. Девочка пыталась покончить жизнь самоубийством. Из обрывка простыни Фиона скатала веревку, свернула ее петлей, набросила удавку на шею, а другой конец подцепила к изголовью кровати. Да, был такой способ самоудушения. Если пытаться присесть и упереться ягодицами в пол, петля начинает сдавливать сосуды, питающие мозг. Следует помрачение сознания, потом и полная его потеря. Тело обвисает, под его тяжестью петля затягивается все туже, и дыхание становится невозможным. Человек умирает… Но Стефан опять не верил в подлинность происходящего. Дабы покончить с собой таким образом — медленно и довольно мучительно — нужна громадная сила воли и непреклонная решимость уйти в мир иной. Стефан с грустью думал о том, что Фиона, по всей видимости, угодила в психиатрическую клинику совсем неслучайно. Эта истерика, теперь «самоубийство» на глазах у врача…

Петля сдавила шею Фионы. Девочка задыхалась. Она не пыталась привстать. Ее лицо посинело, глаза закатились, а язык вывалился на подбородок. Стефан открыл термос и наполнил чашку. «Неплохой кофе, — подумал Стефан. — Жаль, старика нет. Ему бы понравился…». Он вспомнил их посиделки за рюмкой коньяка и басни захмелевшего ординатора о синдроме Фредди Крюгера.

Руки и ноги девочки сотрясала мелкая дрожь, потом Фиона обвисла на удавке. На полу образовалась лужица. Стефан оцепенел. Непроизвольное мочеиспускание в данном случае могло означать только одно — Фиона умирала по-настоящему! Или уже умерла!!! Стефан испугался. Паника захлестнула его, и он вдруг почувствовал, что сейчас тоже сделает лужу — прямо в холле психиатрического отделения. «Самоуверенный кретин, — простонал он. — Кажется, ты убил не только этого больного ребенка. Ты искалечил себя на всю оставшуюся жизнь…». Теперь Стефан уже не мог медлить. Он провернул ключ в замке, открыл дверь и бросился к девочке. Первым делом он приподнял Фиону, ослабил удавку и попытался сбросить ее с шеи девочки. И только потом он сообразил, что простынь, из которой Фиона смастерила удавку, была совершенно новой. Разорвать ее вот так, запросто, даже взрослому не под силу. Тем более девочке… И Стефан понял, что совершил еще одну ошибку.

Двойной удар в пах и живот нокаутировал его. Стефан скрючился, потом рухнул прямо в зловонную лужицу возле кровати Фионы. Он выпучил глаза и разинул рот, как подвыпивший футбольный фанат, узревший мяч в воротах своей команды. Оказалось вдруг, что параллельные миры существуют и вполне достижимы. И один из них — вселенная боли — отмыкается метким ударом промежду ног. В этом мироздании человек «дышал» раскаленными флюидами боли, а звуки и формы странным образом искажались. Стефану почудилось, что пол тринадцатой палаты дрожит, прямоугольник дверного проема вытянулся в овал, а ножки кровати превратились в «страусиные» конечности с громадными шпорами на каждом суставе.

Над Стефаном склонилось странное человекообразное существо. Сплошь волосатое, зловонное, в каких-то лохмотьях… Удавка все еще болталась на шее уродца. Существо рассекло петлю одним взмахом ладони. Стефан присмотрелся. Нет, ему вовсе не пригрезилось. Эта ладонь… Концевая фаланга указательного пальца превратилась в острое металлическое лезвие. Стефан вскрикнул. Лезвие тотчас переместилось к его шее.

— Больше ни звука, — предупредило существо. — Не то я вскрою твою трахею и брюшную полость!

«Эксперимент вышел из-под контроля, — подытожил Стефан. — Меня разопнут, как премудрого «малдера»…

Существо осмотрелось вокруг, втянуло ноздрями воздух, словно принюхивалось к чему-то, потом опять уставилось на Стефана.

— Можешь называть меня Фредди, — прогнусавил уродец и зловеще улыбнулся. — Фредди Крюгер. Уверен, тебе знакомо это имя. И не хнычь, трусливый ублюдок. Еще некоторое время я сохраню тебе жизнь.

«Бред, — пытался успокоить себя Стефан. — Совершенный бред… Быть такого не может! Я болен, отравился. У меня галлюцинации. Или просто кошмарный сон! Ведь я мог уснуть — там, на стуле, перед дверью тринадцатой палаты…». Он пребольно ущипнул себя в бедро, потом саданул лбом о ножку кресла. Увы, искаженная реальность… еще более исказилась. Люминатор на потолке вспыхнул синим пламенем и стал искриться. Голубоватые светлячки стремительно разлетались во все стороны и постепенно опускались вниз. Этот странный ливень испачкал пол, поверженного Стефана и чудовище, возомнившее себя Фредди Крюгером. Мерцающие крапинки постепенно тускнели и исчезали бесследно. Но «ливень» не прекращался. Светящиеся насекомые скопились вокруг люминатора, расползались по потолку, стенам.

«Я спятил, — решил Стефан. — Я сошел с ума! Но где санитары? Они должны услышать шум, увидеть открытую дверь. Они могут связать меня, уколоть… Да избить, в конце концов! Они обучены этому ремеслу!».

В коридоре послышались торопливые шаги. Фредди черкнул Стефана «когтем» по щеке.

— Ни звука! — напомнил уродец. Теперь уже все концевые фаланги пальцев на ладони чудовища превратились в острые металлические лезвия.

Санитар растерялся. Он застыл в дверном проеме. Рой светящихся насекомых, голубое сияние, избитый Стефан и странное чудовище вместо Фионы… Фредди втянул санитара в палату и молниеносно вонзил ему в живот все пять лезвий правой ладони. Лезвия легко проткнули человеческую плоть, вскрыли брюшную полость и вонзились в легкие. Санитар не успел даже вскрикнуть. Кровь хлынула из него, и он свалился наземь. Он хрипел что-то в агонии и пытался прикрыть ладонями страшные раны. Его внутренности вывалились на пол и покрылись мерцающими голубоватыми крапинками.