Проктор. Какая ты чудесная, Элизабет. А я и не знал, что ты такая чудесная.

Элизабет. Тебя пытали? (Борется с отчаянием, которое душит ее.)

Проктор. Да. (Пауза.) Сегодня на рассвете…

Элизабет(перебивая). Я знаю.

Проктор(после паузы). Много призналось?

Элизабет. Много. Гуди Бэллард, Исайя Гудкинд. Человек сто, а может быть, и больше.

Проктор. А Ребекка?

Элизабет. Нет.

Проктор. Джайлс?

Элизабет. Ты разве не знаешь?

Проктор. До меня ничего не доходит.

Элизабет. Его уже никто не может обидеть.

Проктор(смотрит ей в глаза). Когда его повесили?

Элизабет. Его не вешали. Он отказался отвечать на вопросы суда. Если бы он отрицал, его повесили бы как колдуна, а имущество продали бы с аукциона. Но он молчал, не соглашаясь с обвинением и не отрицая его. Таким образом, он умер христианином, а имущество теперь по наследству перейдет к его сыновьям.

Проктор. Он покончил с собой?

Элизабет. Нет. Он умер под пыткой. Они положили ему на грудь доску, а сверху — камни. Они хотели, чтобы он вымолвил одно лишь слово — да или нет. (С просветленной улыбкой, уважая мужество старика.) Но он только сказал: «Больше тяжести!» — и умер.

Проктор(как бы про себя). «Больше тяжести…».

Элизабет. Бесстрашный был старик Джайлс Кори.

Проктор(собрав всю свою волю и стараясь не смотреть на жену). Вот о чем я думаю, Элизабет… не признаться ли мне? (Ждет, что скажет Элизабет, но она молчит.) Что ты скажешь, если бы я признался?

Элизабет. Не мне судить тебя, Джон.

Пауза.

Проктор(просто). А тебе хочется, чтобы я признался?

Элизабет. Я хочу того, чего хочешь ты. Конечно, я хочу, чтобы ты жил.

Проктор(после молчания, с погасшей надеждой). А Марта — жена Джайлса — она призналась?

Элизабет. Ничто не заставит ее признаться.

Проктор. Но я лицемерю, Элизабет.

Элизабет. Почему лицемеришь?

Проктор. К чему идти на плаху, прикидываясь святым. Это самообман.

Она молчит.

Моя честность сломлена, Элизабет. Я не безгрешный человек. Если я сейчас солгу, ничего нового не произойдет — только еще один грех прибавится к остальным моим грехам.

Элизабет. И все же до сих пор ты не признавался. Значит, ты честный человек.

Проктор. Только ненависть помогает мне держаться. Унизительно это — лгать мерзким псам. (Пауза. Глядит на нее в упор.) Ты меня простишь, Элизабет?

Элизабет. Не мне прощать тебя, Джон, это я…

Проктор. Пусть тот, кто не лгал, спасает свою душу и не омрачает свою безгрешную жизнь. Но к чему мне прикидываться святым. Одно тщеславие. И бога я не обману, и детей не спасу от нищеты. (Пауза.) Ты простишь меня, Элизабет?

Элизабет(сдерживая рыдания). Если я и прощу тебя, то сам ты потом никогда себе не простишь.

Он в отчаянии отворачивается.

Это дело твоей совести, Джон, а не моей.

Проктор встает, ему больно; боль острая, почти физическая. Его ум лихорадочно ищет ответа на нахлынувшие вопросы и не может его найти.

(Готова разрыдаться.) Одно я знаю твердо — какое бы решение ты ни принял, ты не покривишь душой и поступишь как честный человек.

Он в смятении поворачивается к ней, его взгляд с тоской ищет ее взгляда.

Все эти три месяца я думала о тебе, Джон. (Пауза.) Я виновата перед тобой. Ты изменил мне, потому что я была холодна к тебе, это мой грех.

Проктор(содрогнувшись, как от боли). Не надо, не надо… молчи!

Элизабет(от всего сердца). Я хочу, чтобы ты знал мою вину перед тобой!