Шрифт:
Кэтрин. Эдди! Пусти его, слышишь! Я тебя убью! Пусти! (Царапает Эдди лицо.)
Эдди отпускает Родольфо и стоит неподвижно. По его щекам катятся слезы, но он продолжает с издевкой смеяться над Родольфо. Кэтрин, тяжело дыша, глядит на него в ужасе. Родольфо словно окаменел. Все трое похожи на зверей, которые только что рвали друг друга на части, а теперь разошлись, подстерегая каждое движение противника.
Эдди. Ладно, даю тебе время до завтра. А завтра убирайся. Один. Слышишь? Один.
Кэтрин. Я уйду с ним.
Эдди(кивком показывая на Родольфо). Нет, с ним ты не уйдешь! (Садится, все еще не в силах перевести дыхание; Кэтрин и Родольфо беспомощно смотрят, как он, прерывисто дыша, откидывает голову на спинку стула и закрывает глаза.) Ты меня не доводи, Кэтрин.
Квартира Эдди погружается в темноту; свет загорается в конторе Алфьери.
Алфьери.
Двадцать седьмого декабря я видел Его еще раз. Задолго до шести обычно я ухожу домой. Но в этот раз я все сидел, сидел, В окно на бухту глядя. Я увидел его в дверях и понял, Чего я ждал. И если я рассказываю вам Об этом, как о сне, то в самом деле Все было как во сне. Случалось, Во время этих двух бесед, Что я как будто застывал, Как будто бы лишался сил.Входит Эдди, снимает кепку и в раздумье садится на стул.
Смотрел ему в глаза я больше, Чем слушал. И сказать по правде, Почти не помню то, что говорил он. Но не забыть, как меркнул свет, когда Он на меня глядел. Глаза его — как два туннеля. Мне так хотелось крикнуть полисмена. Но тихо было все, И ничего, по сути, не случилось…(Обрывает рассказ и опускает глаза. Потом поворачивается к Эдди.) Короче: он не хочет уезжать?
Эдди. Жена собирается снять для них комнату. Этажом выше у одной старухи сдается комната.
Алфьери. А что говорит Марко?
Эдди. Он молчит. Марко не больно-то разговорчив.
Алфьери. Наверно, они ему ничего и не сказали о том, что случилось?
Эдди. Не знаю. Я же говорю — Марко не больно-то разговорчив.
Алфьери. Ну, а что говорит ваша жена?
Эдди(не желая вдаваться в подробности). В доме все больше молчат. А что вы скажете?
Алфьери. Но ведь вы его не можете ни в чем обвинить?
Эдди. Да говорю же я вам, мистер Алфьери…
Алфьери.
Вы, Эдди, ничего мне не сказали И сводите к тому, что он не смог Вас одолеть.Эдди.
А я вам говорю — он не мужчина. Кто хочет одолеть, тот одолеет, И даже мышь, малюсенький мышонок — Зажми его в кулак — он будет Бороться до конца. А этот не боролся до конца, Уж я-то знаю. Нет, он не мужчина.Алфьери. Зачем вы все это затеяли?
Эдди. Чтоб показать ей, чего он стоит! Чтоб она узнала ему цену, раз и навсегда! Ее мать перевернулась бы в гробу! (С трудом овладевая собой.) Что мне теперь делать? Скажите, что мне делать?
Алфьери. Она сказала, что выходит замуж за него?
Эдди. Да, сказала. Что мне теперь делать?
Короткая пауза.
Алфьери.
Я говорю в последний раз, А вы уж сами решайте, как вам быть. По совести и по закону вы неправы. И вы не смеете ей помешать.Эдди(сердито). Вы слышали, что я сказал?
Алфьери (повышая тон).
Я слышал то, что вы сказали. Теперь послушайте, что я скажу. И это больше, чем простой ответ. Хочу предостеречь вас — Закон природе не противоречит. Закон — всегда лишь форма для того, Что вправе совершиться. Но если ошибается закон, То, значит, он пошел против природы. А в данном случае природе верен он. Вы задержать поток хотите, Но поглотит он вас… Ее благословите, и пусть она уходит…