Стихотворения
вернуться

Орлов Сергей Сергеевич
Шрифт:

1966

«Ракетами, как луг ракитами…»

Ракетами, как луг ракитами, Стал ныне шар земной богат. На всех материках раскиданы, Ракеты пьют и хлеб едят. Живется им неплохо. В наледи Свои вздымают острия — Континентальные, глобальные, «Земля — зенит», «земля — земля». На них работают, не ленятся Три миллиарда на земле, И засекреченные гении Ракетам служат в их числе. Ракетам все — шоссе бетонные, Дворцы в глубинах недр земли, Луга, леса, поля зеленые, И глуби вод, и корабли. Их фотографии красуются На первых полосах газет, И дипломатами трактуется С трибун земли язык ракет. Тяжел от стронция и радия, Летит на землю дождь и снег… Так непонятно в веке ядерном Выходит к звездам человек.

1966

Пилоты

1
За городом, у кромки леса, Где лег на землю небосвод, Как юный двигатель прогресса Гремит в грома Аэрофлот. О нем кричат и днем и ночью Реклам цветастые щиты: За два часа ты будешь в Сочи За пять — достигнешь ты Читы. А что в Чите, а что в Чите там? Рай для души? И в ней своя Кричит реклама на щите там, Зовет в далекие края. Все граждане сорвались с места, Летят, незнаемо куда. Аэрофлот — дитя прогресса, Для них к услугам завсегда. С утра до самой ночи поздней К земле бетонной и с земли Срываются со свистом звезды, Летят, садятся корабли. Аэрофлот вовсю хлопочет, Грохочет, господи прости! Снег Воркуты и пальмы Сочи Зажаты у него в горсти. А от него на всех широтах По матушке-земле самой Идут усталые пилоты Пешком торопятся домой.
2

Когда пилоты на аэродромах

Играют в карты или в домино, Наш тесный мир становится огромным Таким, каким он был давным-давно. Еще до появленья скоростей, Магнитофонов, субмарин, гудрона, Еще до проштампованных страстей И массовых психозов миллионов. Стучат костяшки. Партия козла. И с каждым сокрушительным ударом Уходят вдаль, и их скрывает мгла, Материки всего земного шара. Рукой подать! Рука сжимает кость. И надо на почтовом до Парижа, А кость уже вколочена, как гвоздь. «Прощай Париж, тебя я не увижу!» Растет окурков дымная гора. Воротнички распахнуты и души. Далекая придвинулась пора, Распался мир на хляби и на суши. Скликайте в мире вымерших коней, Седлайте их, впрягайте в дилижансы И за столом у молодых парней На выигрыш приумножайте шансы. Ищите на толкучках паруса, Стучат костяшки звонко, как копыта. Который час? А может, на часах Века сгорают, как метеориты. Пилоты забивают в домино, Отменено пять тысяч совещаний. Пять караулов спать ушли давно В столицах стран, затерянных в тумане. А у ребят хорошая игра, Они вошли во вкус своей работы. Такая в мире настает пора, Когда играют в домино пилоты…

1967

«Всю жизнь куда-то далеко спеша…»

Всю жизнь куда-то далеко спеша, Я близкого чего-то стал бояться. Вдруг оказалось — у меня душа, И с нею надо, видимо, считаться. Она не то что вымысел какой Пиитов девятнадцатого века — Душа болит! Что делать мне с душой? Неправда! Ей что делать с человеком? Что делать ей, мифической, со мной. Я — семьдесят четыре килограмма, Член профсоюза, праведник земной, А лгу и трушу только в крайнем самом… Но взбунтовалась бедная душа, Та самая, что еле-еле в теле, И двинулась, все ложное круша, Ко мне. Она другой не знает дели. Меня она за шиворот взяла, Тряхнула и поставила на ноги. Иди, будь тверд, верши свои дела И знай: горшки из глины лепят боги. Ты бог, ты добр, ты храбр, и я с тобой. Лепи горшки. Не предавайся лени, И принимай неотвратимый бой, И подымай упавших с четверенек. Бессмертна я… Я подчинился ей. Она — душа. Считаться с нею надо И забывать о бренности своей, И, кроме жизни, не искать награды!..

1967

«Вечернее мычание коров…»

Вечернее мычание коров — Деревни нашей древняя молитва — Хозяек вызывает со дворов, Ворота раскрывает и калитки. Они идут. Им улица узка. Бык впереди, как будто холм горбатый, А на рогах дожди и облака, И чистый пламень тихого заката. Аркадия, пастушечья страна, По улице течет живой рекою, Тяжелые качая вымена — Колокола домашнего покоя. Подойники ответно им звенят, Петух крылом на полотенце машет, Коричневые кринки встали в ряд, Стол хлебом-солью, как престол, украшен. Поет струя парного молока. Вы слышите, как цвинькают синицы И вспыхивают вдруг издалека Из детства залетевшие зарницы. Строители дорог и городов, Солдаты и пилоты космодромов, Вам всем она с младенческих годов, Как песня колыбельная, знакома — Та песенка подойника без слов, И руки материнские над нею У розовых с шерстинками сосков, Полынью отдающих и шалфеем. Вы слышите строители веков В местах, ничем другим не знаменитых, Вечернее мычание коров — Деревни нашей древнюю молитву.

1967

«Небо лесом огорожено…»

Небо лесом огорожено, Поле полито луной, Чуть звенит в простор заброшенный Звездный ковшик ледяной. И ни шороха, ни замяти… Вот он белый-белый свет, Нарисованный по памяти Через много-много лет. Был таким, таким останется. Лучше нет и не найти. Может быть, пойти на станцию, И уехать, и сойти…

1967

«Мы, дети природы, забыли природу…»

Мы, дети природы, забыли природу, Она нам не враг и не друг, На лоне ее не бываем по году, А годы — костры на ветру. Ревут города нам в усопшие души Неоном, бетоном, стеклом, Ракетные скорости кровь нашу сушат, И мы забываем о том, Что где-то на сине-зеленой опушке Стоят неподвижно дубы, Там дрема ромашки, там слезы кукушки И вздох журавлиной трубы. Там ивовый прутик, как радуга, гнется С цветной стрекозой на спине, И кольца судьбы в деревянном колодце Негромко звенят в глубине. Там пахнет полынью медово и горько От пыльной и теплой земли, И солнце встает за ближайшим пригорком, А не в космодромной дали. Там вечностью веет от крыл комариных, От ветра мгновенного смол, От шлепанья на землю спелой малины И тихого рвения пчел.

1967

В электричке

А наши песни остаются. И в пригородных поездах Они опять вовсю поются, Как мы их пели на фронтах. Есть на веревочке гитара, Своя компания вокруг. И нет на свете песни старой, И времени замкнулся круг. Поют ее, как мы певали, Вдруг повзрослевшие юнцы. Поют опять не трали-вали, А то, что деды и отцы, Когда им было лет по двадцать, Когда казалось — тишь и гладь, А завтра надо призываться, А послезавтра — умирать. Летит вагон заре вдогонку, Ах, как натянута струна! И мы стоим, грустя в сторонке, И Родина на всех одна.