Снова он шёл по знакомым комнатам, широкими коридорами, мимо памяток и межевых камней своей жизни; и там, совершенные, как прямой угол, сужаясь вдали, были труды его будущего. Эти комнаты пусты... или, может быть, заполнены, но пока не исследованы.

Как он ни старался, он не мог достичь их. Он не находил ответов на свои вопросы — лишь прошлое, множество комнат и коридоров, выстроенных в изысканных подробностях. Там, в прошлом, он написал письмо. Письмо к герцогу миланскому. То, что нынче принадлежит Кайит Бею аль-Малик аль-Ашраф Абу Л'Наср Сауф аль-дину аль Махмуди аль Заири, калифу Египта и Сирии.

«Сиятельнейший Герцог, ознакомясь и оценив доказательства всех тех, кто почитает себя мастерами и изобретателями приспособлений для ведения войны, и найдя, что изобретения их, как и польза от вышеназванных приспособлений ничем не отличаются от уже существующих, я решился, без малейших предубеждений против кого-либо иного, написать Вашему Сиятельству, дабы ознакомить с моими секретами, после чего предложить Вам взглянуть на все те предметы, о коих сказано ниже — к Вашему удовольствию и в любое удобное для Вас время.

1. Есть у меня планы мостов, что весьма легки и прочны и могут быть легко переносимы, чтобы преследовать и вовремя побеждать врагов; и других, прочных и недоступных для огня или атаки, кои также можно легко перевозить и устанавливать в надобном месте. А также планы, как разрушать и сжигать подобное у врага.

2. Когда город осаждён, я знаю, как отвести воду из траншей и как построить великое множество мостов, щитов, лестниц и других приспособлений, потребных в этих случаях.

3. Также, если поселение не может быть разрушено бомбардировкой из-за высоты ли своих брустверов, по удачному ли месторасположению, я могу уничтожить любую крепость либо иное сооружение, если только оно не стоит на скале.

4. Есть у меня также способ строить бомбарды, кои весьма легко перевозить и кои могут метать небольшие камни по образу и подобию града и вселять во врага ужас великим дымом, разрушениями и смятением.

5. Также я могу достичь любой назначенной точки по пещерам и извивающимся коридорам, прорытым без малейшего шума, буде даже понадобилось бы переходить под землёй канал либо реку.

6. Также могу я делать бронированные повозки, безопасные при атаке, кои станут разбивать сомкнутые ряды противника своими орудиями, и нет такого отряда солдат, коего они не уничтожили бы, и позади них пехота двигалась бы в безопасности и без потерь.

7. Также, буде возникнет желание, могу я строить бомбарды, мортиры и катапульты, равно красивые и полезные, совершенно иные, чем те, коими все пользуются.

8. Где нет нужды в бомбардах, могу я делать катапульты, баллисты, требучеты и другие машины поразительной силы, неизвестные в обыденной практике. Короче говоря, в зависимости от обстоятельств, могу я строить бесчисленное количество разных машин для нападения и защиты.

9. А если случится, что кампания происходит на море, имею я планы строительства многих машин нападения и защиты, и кораблей, что могут противостоять огню тяжелейших орудий, пороху и дыму. Также есть у меня планы кораблей, что смогут передвигаться под поверхностью моря, неся смятение и победу.

10. Также могу я делать взрывные скорлупы, кои несут в себе гранаты и, ударяясь, взрываются во время, потребное едва ли для прочтения «Аве Мария»; раковины эти могут быть разбрасываемы с кораблей, кои летают по воздуху, как другие корабли плавают по воде.

Также могу я создавать скульптуры из мрамора, бронзы и терракоты; могу писать, и эти труды мои выдержат сравнение с подобными трудами любого, кем бы он ни был.

Более того, возьмусь я за создание бронзового коня, коий увековечит бессмертную славу и благодарную память об отце Вашем герцоге и сиятельном доме Сфорца.

Если же какой-то из перечисленных мною пунктов покажется кому-либо невыполнимым, я готов предложить тому испытание — в Вашем ли парке, в любом ли ином месте по выбору Вашего Сиятельства, коему я вверяю себя со всею возможной покорностью.

S-tor Humil.

Leonardus Vincius Fiorentino [108] ».

Подобно одному из джиннов, о которых он говорил, Деватдар исчез, едва «Девота» пристала в Александрии.

Однако Куан Инь-ци остался и с первыми лучами солнца велел Леонардо, Зороастро и Америго Веспуччи сойти на берег вместе с несколькими офицерами-мамлюками и примерно пятнадцатью ранеными солдатами Деватдара. Странно, но Куан оделся как знатный араб; на нём были такие же одежды и такой же тюрбан, как у Деватдара. Двое солдат вынесли на носилках стонущего в горячке Бенедетто. Леонардо боялся, что его друг не переживёт ночи.

— Куда мы направляемся? — спросил у Куана Леонардо.

— Разве Деватдар не объяснял?