Они лежали, укрывшись колючим шерстяным одеялом. Тёплый ветер, что иногда налетал ненадолго и потом снова затихал, приятно холодил обнажённые участки кожи, играл волосами, шелестел травой. Сочные южные звёзды подмигивали с безлунного неба, и эти маленькие мерцающие угольки давали достаточно света, чтобы разглядеть её лицо, казавшееся в таком освещении чем-то совершенно нереальным и сказочным.

– Лиз. А можно тебя кое-что спросить?

– Ну спрашивай...
– её ленивое полусонное бормотание намекало на то, что спросить-то конечно можно, но вот будет ли членораздельный ответ - большой вопрос.

– Не расскажешь, кто такие тени?

– В смысле, тени? Ты что, не знаешь?

– Ну да. Слышал несколько раз про них, и всё...

– Во даёшь, - Лиз даже приподнялась на локте, продемонстрировав белеющую в звёздном свете грудь.
– Знаешь, я иногда задаю себе вопрос, откуда ты такой свалился? Ты хоть что-нибудь об окружающем мире знаешь?

– Ну... Что-то знаю.

– Кто ты, Холд? Откуда?

– Я же говорил, давно еще. Не помню. Бедуины нашли в пустыне. Думал, они меня от доброты душевной спасают. Оказалось, нет, из меркантильных соображений... Продали купцу-работорговцу, потом - вступился за какую-то невольницу, которую хозяин избивал, буквально до смерти. Сам убил его. Меня за это казнили, и пришёл бы конец, если бы одна добрая женщина не спасла... Потом опять закрутилось-завертелось. А что до этого всего происходило - не смогу сказать под пытками. Только какие-то смутные отрывки... И знаешь, иногда кажется, что я помню вообще не этот мир.

– Не этот мир? А не тень ли ты сам, а?
– она вдруг резко отстранилась и уставилась на него с нескрываемым подозрением.

– Как я тебе могу ответить, если не знаю, что это такое?
– Холд деланно равнодушно пожал плечами. Хотя внезапная холодность со стороны женщины, что ещё совсем недавно так самозабвенно отдавалась ему, вызвала лёгкое раздражение и злость.

– Ладно тебе, остынь... Тени - это те, кто приходит из прорывов хаоса.

– Из прорывов хаоса? А мне казалось, что оттуда всякие тупые твари лезут... А про этих «теней», насколько помню, упоминалось в ключе, что они едва ли не обычные люди.

– Так ведь прорывы разные бывают. Где из них вырывается орда демонов, где - растения-мутанты, где - диковинные звери. А из некоторых выходят тени. Они действительно как люди, или нелюди, внешне не отличить. Но всегда обладают какими-то способностями, это могут быть вампиры, оборотни, некроманты, кого только среди них не встречается. И это не главное. Главное то, что они не умирают.

– Как не умирают?..

– После смерти, тень появляется в ближайшем от места гибели прорыве хаоса. Помня всё, что было с ней до этого - до того самого момента, как испустит дух. А ещё, когда тень убивает другую тень или другое порождение хаоса, она забирает её силу - а та, которую лишает жизни, соответственно, становится слабее.

– Ого! Да-а-а, здорово же быть этими тенями. И я так понимаю, инквизиция охотится за ними?

– Да, они ловят их, и сажают в застенки. Без возможности покончить с собой.

– А чем они так насолили им?

– Как чем? Тени захватили власть в куче миров. И ни во что не ставят обычных людей, которые для них могут быть пищей, рабами, чем угодно...

– Так что, значит, меня тут продали плантатору-тени?

Лиз сморщилась.

– Нет, у нас - одна из свободных от теней планет. Правда, инквизицию правительство сюда не пускает, но есть собственное подразделение, которое выполняет очень похожую функцию. Они и занимаются отловом этих теней.

– И тоже сажают на пожизненное?

– Что?

– Имел в виду, пойманных теней тут так же запирают без возможности убиться?

– Ну, типа того. Я ж сама-то об этом только по слухам... Как-то неинтересно это было всегда.

– Понятно... Спасибо за информацию.

– Да не за что, обращайся. Хотя, всё-таки, не понимаю, как можно всего этого не знать...

Когда он увидел скачущего во весь опор Первого Змея, который, по идее, должен был охотиться со своим отцом и ещё двумя родичами за много дней пути, в дальних угодьях - сразу понял, что случилось неладное. Оставив молодого мустанга, которого объезжал, мужчина быстрым шагом направился в центр стойбища, к типи, где хранилась трубка мира, и где решались все серьёзные вопросы. Там уже вовсю собирался народ. Все побросали свои дела, только увидев гонца. На лицах у людей отражалось беспокойство.

Змей галопом пронёсся к месту сбора и резко осадил мустанга, едва не врезавшись в собравшуюся толпу.

– Беда! Большой отряд длинных ножей! Двигаются сюда! Всех наших убили, только я остался... Гнались всю дорогу! Скоро будут здесь!

Змей, наконец, спешился, кто-то из женщин поднёс ему флягу с водой, и молодой воин с жадностью припал губами к сосуду. Было видно, что он крайне измотан, и это было очень плохо - ведь мало кто из представителей «цивилизованных» народов способен выследить индейца. И это могло значить, в частности, что по их душу пожаловали рейнджеры, самые заклятые враги, славившиеся своей беспощадностью убийцы.

Он окинул взглядом своих новых сородичей, тех, с кем прожил вместе уже столько лет. Суровые, немногословные воины, их молчаливые и послушные женщины. Дети, которые никогда не взрослеют - и обречены из года в год отыгрывать одни и те же роли, хотя давно уже переросли их. Старики. Несчастные, обречённые коротать вечность в дряхлых и бессильных телах... Всё это, все обыденные для данного мира вещи подсознательно казались неправильными, но другой жизни у него не было, и приходилось принимать всё, как есть. Хотя, он твёрдо знал: когда-то всё было иначе. Ведь откуда-то же бралось стойкое ощущение иррациональности, нереальности окружающего мира!